башке чревато провалом. Любой сканер считает наличие в организме электронной схемы.

— Тем не менее он есть, — хладнокровно, глядя в глаза Малюте, сказал командир чистильщиков.

— Бред какой-то, — затянулся Григорий и, выпуская дым в приоткрытую шторку бойницы, надолго замолчал.

Праздник меж тем продолжался по наспех написанному сценарию. Полусотня выстроилась на плацу. Сердюк, как первый и единственный заместитель воеводы, доложил Василию Ивановичу об успешном завершении специальной военной операции. Леший, приняв доклад, толкнул с трибуны небольшую речь, в которой поздравил всех и прежде всего дружинников с победой.

Особо выделил участие прибывшей из Москвы группы спецназа. Естественно, под чутким руководством командования и с личным участием начальника службы безопасности. Рекомендовал перенять опыт столичных бойцов и равняться на их профессионализм.

Общие, ни к чему не обязывающие слова.

Малюта наблюдал за происходящим через узкое пуленепробиваемое стекло и радовался, что Шрам категорически запретил выходить из машины. Жара, конечно, уже спала, но мало ли как подействует на капитана свежий воздух и вероятность стояния во фрунт. Тефлоновое кресло и кондиционер в купе с состоянием безопасника выглядели предпочтительнее. Тем более что Лешему уже доложили о предполагаемом инсульте его опричника.

Наблюдая через окно, Григорий Лукьянович не мог избавиться от ощущения сюрреалистичности плывущей перед глазами картинки. У него складывалось ощущение, будто на основную плёнку наложили полупрозрачный негатив с другими персонажами.

Так, позади расположившихся на трибуне ветеранов и руководителей сельских хозяйств, возвышались туманные фигуры странных, восседающих на лошадях с тяжёлой, боевой сбруей, людей. Некоторые из них доходили до пяти метров в высоту, а наконечники копий, упёртых в стремена, и того выше. И ещё поражал наряд всадников. Малюта понимал, что несмотря на размытость и блёклость видения, одежда воинов богата и вычурна. Выдвинутый на полкорпуса всадник вообще был облачён в подобие короткополого халата, перепоясанного кушаком. Узоры на ткани напоминали древние руны, виденные Григорием в импровизированном музее при библиотеке.

В отличие от Василия Ивановича, Малюта не интересовался историей и любыми оккультными обрядами. Предпочитал кино. Если и читал, но выбирал книги о спецслужбах и шпионах. На ура шли романы Яна Флеминга, Джона Ле Карре и Василия Головачёва. Воевода посмеивался над выбором, но с советами не лез.

Посему, не мог точно определить походили ли руны на славянские письмена или это этнические орнаменты восточных народов. Помнилось, кто-то рассказывал, что татарские вышивальщицы потрясающие рукодельницы.

Так или иначе видение не сильно беспокоило Григория Лукьяновича. Он считал себя реалистом и понимал, что доверять на сто процентов слуху и зрению нельзя. Существует масса препаратов и средств, способных изменять получаемую от органов чувств информацию. В конце концов он начал прислушиваться к мнению сержанта и решил не тратить время на копание в своём временном смятении и мусолить варианты причин, вызывающих галлюцинации. Они есть и с этим ничего не поделать. Пока есть. Нужно ждать, когда наноботы исправят программу чипа и скоординируют с родной нейронной системой. Так что вопрос, откуда взялся этот микропроцессор в его голове, вторичен. Сейчас важно сконцентрироваться на настоящем, а не ковыряться в прошлом. Сомнения часто приводят к потерям, а простая аналитика помогает избежать ошибок.

Поэтому Малюта, отрешившись от попыток понять происходящее, сконцентрировался на фиксации увиденного и запоминании любых, даже самых мелких деталей.

После торжественной речи воеводы, процессия и почётные гости выдвинулись в сторону подготовленной за парковкой площадки для совершения аутодафе над телами врага. От средневекового развлечения испанцев осталось только название. Его Василий Иванович тоже вычитал в книжках и оценил красоту звучания. От религиозной церемонии прошлого, включающей в себя множество аспектов, не осталось ничего, кроме самого сожжения трупов поверженного противника.

Три недели назад ведьму Инессу и её приспешников, ликвидированных прямо в переговорной, так же подвергли аутодафе. Только без нынешней помпы. Тайно сожгли в яме для скота. В той, где со всех окрестных ферм уничтожали заразившихся ящуров, гриппом и прочими вирусными недугами животных. Просто хоронить считалось небезопасно.

Не стоит придираться к названию и искать противоречия. Дикие земли, дикие нравы, новые обычаи и ценности.

Сам Григорий Лукьянович этого уже не видел. Просто знал сценарий, в написании которого когда-то и сам участвовал.

Бронеавтомобиль вильнул в сторону, освобождая место парадной колонне дружинников и остановился перед медчастью гарнизона.

Из дверей выскочили два санитара с каталкой. Так быстро, словно давно стояли в приёмной на низком старте. Следом степенно появился Адлер Карлович, надевший по случаю торжества форму военврача с эмблемами медицинской службы в петлицах.

— Ну-с, голубчик, — задумчиво произнёс он, столкнувшись нос к носу с вылезающим из машины начальником службы безопасности, — Судя по вашим телодвижениям слухи о тяжести ранения считаю сильно преувеличенными.

— Это не я, — устало пояснил Малюта, — Василий Иванович решил, что раз уж так случилось, то для дела полезнее представить всё как ранение. Куда, кстати, меня ранили?

— Доложили, будто в голову, — улыбнулся обрусевший немец, радуясь, что с товарищем всё в порядке, — А что произошло на самом деле?

— Давай пройдём внутрь, — предложил безопасник, опираясь на плечо врача, — Периодически штормит. Будет лучше, если начну рассказ лёжа на чистой простыне в отдельной палате. Мне правда нехорошо, но Шрам обещал, что скоро пройдёт.

Адлер Карлович махнул рукой застывшим в недоумении санитарам и те, ловко уложив «раненого», покатили тележку в лазарет.

Выгнав всех посторонних из палаты, Малюта честно поведал о поставленном Шрамом диагнозе. При этом умолчал о всех сопутствующих нюансах и последовавших за мнимым инсультом видениях. Посему рассказ вышел лаконичным, как рапорт начальника караула.

Привыкший к подобной манере общения товарища, Карлович не заметил подвоха, приняв всё за правду. Только покачал головой, начав собственный осмотр.

Через час, прекратив донимать всяческими тестами и откачав половину шприца крови, выдвинул собственную версию:

— Я бы не назвал это инсультом. Даже на микроинсульт не похоже. Посмотрим, что покажет анализ крови. Разумнее отвезти тебя в Редькино или Самару, чтобы сделать МРТ, но полагаю, сам не захочешь. В условиях лазарета у меня нет возможности произвести даже компьютерную томографию. Оборудования нет, а без детального исследования мозга и сосудов, поставить правильный диагноз невозможно.

Адлер Карлович снова тяжело вздохнул и спросил:

— Ты доверяешь этому Шраму? Василий Иванович описывал его, как весьма неприятного типа.

— Брось, Карлович, ты же понимаешь, что сержант не обязан выглядеть элегантно, словно ведущий ток-шоу. Его работа устранять проблемы, а не вести задушевные беседы. Он ликвидатор. Врубаешься?

— Я слышал про ликвидаторов. Они цепные псы спецслужб.

— Да. Только не употребляй при них этого слова. Они называют себя чистильщиками. Их головной офис официально именуется клининговым сервисом. Для отвода глаз.