Дмитрий Ланской жил в большом темно-серомдоме, построенном в начале прошлого века, в самом центре Москвы, с верхнегоэтажа, наверное, видно Кремль. Небось квартиры тут стоят умопомрачительныхденег.

Я потянула на себя тяжеленную дверь иочутилась в невероятно грязном, воняющем кошками и отбросами подъезде.Консьержки не было, домофона и кодового замка тоже, впрочем, отсутствовал илифт. Жильцы взбирались наверх по огромным лестничным пролетам. Мраморныеступени были выщерблены, деревянные перила кто-то пытался поджечь в разныхместах, на подоконниках стояли пустые бутылки и валялись кипы бесплатных газет.

Двери, выходившие на площадки, выгляделиужасно: простые деревянные, выкрашенные некогда в темно-коричневый цвет, вместоручек железные скобы, коврики заменяют рваные тряпки. Не похоже, что тутобитают обеспеченные люди. И потом, предложи кто-нибудь мне квартиру в этомдоме, я мигом откажусь. Подниматься ежедневно по бескрайним лестницам стяжелыми сумками – утомительное занятие. Да и к чему мне центр? Душно, грязно,с собаками погулять негде, магазинов с продуктами днем с огнем не найти, а еслислучайно обнаружите супермаркет, лучше в него даже и не заглядывать, получите нокаутот цен. Намного комфортнее жить в Куркино, около леса. Это раньше москвичи спрезрением кривили лица, произнося:

– Фу, спальный район! Мы-то в пределахСадового кольца обитаем.

Но теперь технический прогресс быстро сменилприоритеты, люди поняли: квартира в так называемом отдаленном районе – счастье,почти дача. По крайней мере хоть ночью дышишь нормальным воздухом, а не смесьюиз выхлопных газов и взвеси тяжелых металлов.

Сопя, я добралась до нужной двери, пытаясьуспокоить бешено бьющееся сердце, навалилась на нее и моментально очутиласьвнутри квартиры. Похоже, Дима забыл запереть дверь. Полутемный коридорпоказался похожим на лефортовский туннель, длинный, извилистый.

– Есть тут кто? – заорала я, пытаясьсправиться с тошнотой.

Воздух в квартире был гаже некуда. На кухнекто-то, очевидно, варил щи из тухлой капусты, а в ванной стирали белье вонючимхозяйственным мылом.

– Ау, отзовитесь! – взывалая. – Люди! Хозяева! Дмитрий Ланской! Здравствуйте!

Внезапно из темноты коридора вынырнула лошадь.Медленно перебирая длинными ногами, она стала приближаться ко мне. Сначала яудивилась до остолбенения. С ума сойти! Кого только москвичи не держат в своихквартирах! Я слышала о владельцах петухов, коз, свиней… А недавно прочитала вкакой-то газете про тетку, у которой имелась хрустальная мечта поселить домастрауса. И она ее осуществила, правда, теперь не знает, как избавиться отсъевшей все обои и поломавшей мебель агрессивной птички. Впрочем, кто сказал,что сбывшееся желание должно принести радость? Часто случается наоборот:получил, что хотел, теперь ешь хоть лопни.

Но, согласитесь, лошадь – это уже слишком. Нонет, это пони… или… о боже! Мои ноги приросли к полу. Монстр неотвратимонадвигался. Большая голова с висячими ушами, огромная пасть, из которой торчитсковородкоподобный язык, косматая шерсть… Ко мне медленно подбирался кобель,рядом с которым собака Баскервилей покажется милым щеночком. Наверное,следовало бежать с максимально возможной скоростью, но меня словнопарализовало. Чудище на секунду притормозило и стало трястись. Я в ужасезажмурилась, сейчас в разные стороны полетят хомяки, мыши и крысы!

Почему мне в голову взбрела сия идиотскаямысль? Да очень просто! У такой собачищи в дремуче-непролазной, никогда немытой, не стриженной и не чесанной «шубе» должны обитать не блохи, а грызуны.

Жуткое создание подошло ко мне почти вплотную,село и мрачно сказало:

– Р-р-р.

– Милая, – дрожащим голоскомпроизнесла я, – любимая, славная киска…

– Р-р-р-р.

– Ой, ой не киска!

– Р-р-р-р.

– Хочешь конфетку?

Легкое постукивание донеслось снизу. Собакаявно поняла слово «конфета», одна беда, я зря пообещала чудищу сладости, ничегопохожего на шоколадку в сумочке не было.

– Подожди, дорогая.

– Р-р-р!

Трясущимися руками я порылась в ридикюле,нашла леденец от кашля, развернула и бросила его монстру. Псина схватилаугощение, потом с негодованием выплюнула.

– Не понравилось? – в полном ужасеспросила я.

– Р-р-р.

Я вжалась в стену. Данная особь не любитсладкое, небось предпочитает мясо и сейчас бросится на незваную гостью, щелкаяострыми клыками. Впрочем, если рассматривать госпожу Романову как кулинарнуюзаготовку, то никакого толку от нее нет. Вкусных, сочных котлет из меня несделать, так, бульон сварить можно, диетический, совсем нежирный. Но собачка-тооб этом не знает.

В кармане что-то зашуршало. Пакетики с«Кириешками»! Я моментально схватила одну упаковку, разорвала ее и высыпаласодержимое на пол.

– Ешь, солнышко!

Собакослон нагнул морду, понюхал угощение,чихнул и начал с энтузиазмом хрустеть сухариками. Я возликовала. Вот она,победа российского товара над импортным! Леденец, сделанный во Франции, былотвергнут умным животным, а наши сухари сметаются сейчас с полным кайфом. Оноверно, кобеля не обмануть. Полкан не захотел лакомиться канцерогенной конфеткой,побочным продуктом завода по производству лакокрасочных материалов. Небось вэтом леденце собрана вся таблица Менделеева. А вкусные «Кириешки» – это обычныйчерный хлеб. Я дала собаке содержимое еще одного пакетика и осторожно сталапятиться к выходу. Наконец спина уперлась в дверь. Ура, сейчас убегу. Но дверьне поддалась, непостижимым образом она оказалась крепко запертой.

Страх ледяной рукой сжал желудок. «Кириешки»быстро исчезали в пасти собаки. Вот она дохрумкала последний кусочек ипринялась, шумно сопя, вылизывать грязный пол. Сухарики настолько пришлисьживотине по вкусу, что она решила подобрать мельчайшие крошечки. Сейчас ужасноесущество закончит трапезу, и что станет со мной?

– Мася, – раздалось изкоридора, – Мася, ты чем тут занимаешься? Опять Мишкины сапоги жрешь?

– Идите сюда скорей! – завопила я.

Передо мной появилась женщина, довольномолодая, излишне полная, одетая в цветастый халат, в руках она держалаповарешку.

– Вы кто? – удивилась тетка. –Как сюда попали? Впрочем, понятно! Мишка снова дверь не захлопнул, сто разговорила: «Подергай за ручку, на юру живем, ограбят и не чихнут». Так нет!Усвистит, и все.

– Это ваша собака?

– Мася? Да. Вы не бойтесь, она ещемаленькая, – затараторила хозяйка, – полугода нет.