— Ты помочь обещал… — начал молодой человек.

— А, рази, я от обещания отказывался. Помогу, уж не сомневайся. Вот скажи, что ты умеешь?

— В каком смысле?

— Ты сказывал, что твой учитель — маг. Он тебя научил чему-нибудь?

— Ну…, — замялся молодой человек, — как сказать…

— Я так и думал, — старик презрительно хмыкнул. — Ничему не научил. Да и не смог бы. Для волшбы ты не пригоден, хоть и Видящий. Чай, поди, использует на побегушках?

— Слушай, Чурила! — возмутился Алексей, которому стало обидно, как ни странно, не столько за себя, сколько за Сен-Жермена. — Наши с графом отношения тебя не касаются.

— Да я их и не касаюсь, — равнодушно пробурчал колдун. — Ты помолчи-ка чуток, пока я дело закончу.

Чурила покрутил в руках сплетенную косичку и начал аккуратно ее сворачивать спиралью, закрепляя каждый виток то ли травинкой, то ли ниточкой. Отвлекать вспыльчивого старика не хотелось, и Алексей терпеливо ждал продолжения разговора.

За окном сгущались сумерки, и в избе стало совсем темно. Трепещущий огонек лучины в грубом поставце почти не разгонял мрак, лишь заставлял корчится призрачные тени на стенах. Но даже при таком зыбком свете старик ловко справлялся со своей почти ювелирной работой. Наблюдавший за ним Алексей с удивлением заметил, что глаза колдуна вообще закрыты, а длинные пальцы движутся быстро и легко, словно танцуют. Время от времени Чурила что-то еле слышно бормотал напевным речитативом, кивая в такт головой.

Наконец в его руках оказался круг, напоминавший коврики, которые вяжут бабушки, только маленький. Колдун повертел его в руках, вытер выступивший на лбу пот и удовлетворенно улыбнулся.

— Ну, вот, — довольно произнес он, — готово! Осталось только бечевочку привязать и можно на шею надеть. Научить, как справляться с волшбой, я тебя, оборотень, не могу, но кое-что для тебя сделал. Это очень сильный оберег, он охранит тебя и от тьмы, порожденной злом, и от наложенных на хранилище заклятий. Только долго носить его не следует, поэтому наденешь, когда в подземелье пойдешь, а пока спрячь. Не ровён час, кто знающий заприметит или попы увидят — беда может быть.

Чурила привязал к плетеному кружку кожаный ремешок, налил в деревянную плошку воды, пошептал над ней и окунул туда оберег. Вода зашипела, забурлила, словно кружок был не из веточек, а из раскаленного металла, посыпались зеленые искры. Через мгновение свечение исчезло, колдун вынул из воды оберег и протянул его Алексею, а плошку поставил на полку у печи. Молодой человек с опаской взял необычный амулет, но ничего волшебного в нем не почувствовал — шершавая на ощупь плетеная штучка на веревочке, и все. Хотя, кто его знает, может, и пригодиться. Это было бы весьма кстати.

— Не сомневайся, — заверил старик, заметив нерешительность Алексея, — когда надо будет — сработает. Только убери пока, вон хоть под подкладку в шапке спрячь. Коли найдут попы, на дыбу взденут, огнем пытать будут, так все выложишь и про меня расскажешь, а мне это ни к чему.

Алексей спрятал амулет в шапку и с усмешкой посмотрел на Чурилу.

— Так ты, стало быть, за этот оберег хочешь, чтобы я книгу тебе принес?

— Экий ты… — старик сморщился как от зубной боли. — Кабы мне та книга не нужна была, я все равно тебе бы помог. Что это ты так обо мне думаешь? Разве в твоем мире люди друг дружке за просто так не помогают? Только по выгоде живут?

Алексею стало стыдно, даже уши гореть начали. Вот ведь, обидел старика, а тот искренне помочь хочет. А что книгу попросил, так если удастся попасть в хранилище, то без разницы сколько книг выносить — одну или две.

— Прости меня, Чурила! Устал я, замотался, вот и ляпнул глупость. Не обижайся. Говори, что за книга тебе нужна.

Эх, молодежь! — сокрушенно покачал головой старик. — Язык у вас поперед ума балаболит. Некому, видать, вас вежеству[16] учить. Ну, да ладно. Книга та приметная, написана она на деревянных дощечках тыщу лет назад волхвами, что самому Велесу прислуживали. Скреплены те дощечки ремешком, али бечевкой, а, может и вовсе стопочкой сложены — за столько-то лет ремешок и истлеть мог. На самой первой дощечке след медвежьей лапы, словно выжженный. Это сам Навий бог печать наложил.

— Навий бог? — удивился Алексей.

— Так Велеса кличут, он не только зверью хозяин, но и в Нави души мертвых пасет.

— Вот оно как… — оказывается его знакомый и с миром мертвых связан. Может, еще и потому он помог, что Алексей в его царстве уже бывал? — А как я нужную книгу найду, там же их, наверное, сотни?

— Она в особом сундучке хранится с другими нашими книгами. Сундучок этот царю Ивану из-под Новгорода привезли, из древнего святилища. Опосля капище спалили, конечно, окаянные… — колдун тяжело вздохнул, смахнув выступившие на глазах слезы. — Но книги царю в целости доставили. На сундучке руны начертаны, я тебе покажу какие. Не ошибешься — один он такой там. И Слово скажу, которое сундучок отпирает. Без него дотронешься — худо будет.

— Хорошо, достану тебе, что ты просишь, — согласился Алексей, подумав, не та ли это Велесова книга, о которой столько говорят в его мире. Уж больно похожа по описанию. — Спасибо, Чурила, за помощь.

Вот и ладно, — старик довольно потер руки и поднялся с лавки. — Отдыхай теперь до свету, а я поесть что-нибудь соображу.

— Чурила, а что, с проклятием? Не нашлось средства, как избавить меня от него? — за разговорами о книге Алексей чуть не забыл о давнем обещании колдуна.

— В той книге должно быть заклинание, как оборотня вновь в человека превратить. Чай, Велес-то сам оборотень, кому как не ему знать об этом. Его и самого призвать можно с помощью этой книги, и уж тогда… — Старик осекся, хмуро посмотрев на молодого человека. — Принеси мне ее, я в долгу не останусь.

Алексей кивнул, хотя надежды на избавление у него не было, Велес-то, как раз, такого средства и не знал. Чуриле, впрочем, говорить ничего не стал. Кто знает, а вдруг и впрямь сыщется нужное заклинание.

Алексей, ушедший от колдуна затемно, почти всю дорогу до Москвы бежал, и не только потому, что торопился. Последнее время этот способ передвижения стал доставлять удовольствие, хотя раньше всякие кроссы и пробежки на физкультуре были настоящей пыткой. А сейчас, казалось, его тело создано именно для бега, а не для унылой ходьбы.

Молодой человек с наслаждением подставлял разгоряченное лицо ледяному ветру, швырявшему горсти снежной пыли, и старался не думать ни о чем. Но это плохо удавалось — на душе было неспокойно. Проблемы росли как снежный ком, и с каждым днем пребывания в XVII веке их становилось все больше. Алексей уже начал подозревать, что наложенное на него проклятие связано не только с оборотничеством, но и как-то влияет на удачу. Хотя, это не было проклятием в собственном смысле слова, его никто не проклинал. «Подарочек!» — сказал тогда Локи. И сам он, действительно, считал способность превращаться в дикого зверя даром. Так что все неприятности, сыпавшиеся на голову, были, скорее всего, стечением обстоятельств. Теперь вот молодой человек лишился и удобного пристанища в Немецкой слободе. Правда, была надежда, что протестантские священники, и так неуютно чувствующие себя в столице, открыто преследовать не будут. Достаточно и стрельцов, гоняющих его как зайца по всей Москве. Хорошо, хоть, нужный ему монастырь был за городом. Алексей не мог избавиться от ощущения, что уже слышал что-то об этом монастыре, и не в своем времени, а именно здесь. Но вот где и что он слышал, вспомнить не мог.