– Мистер Толланд, вы знаете, что такое «крысиный список»?

– Да, мэм.

– А что это за история в Лиме, мистер Бристоу?

– Это история моего невезения, миссис Уикершем. Он должен был скоро отправиться к нам на юг. Я поджидал его здесь два года. Он был вице-президентом «Канзас-Сити бэнк» – голубые глаза, круглое лицо, розовые щеки, около сорока лет. Сбежал, прихватив несколько сот тысяч долларов и шестнадцатилетнюю девчонку.

– Сколько за него обещали?

– Четыре или пять тысяч от банка и столько же от семьи девушки. У него был шрам от фурункула сзади на шее, по нему его и узнали. Мой приятель подсыпал ему снотворное в выпивку и снял шарф… «Епископа» тоже нашли.

– А что с «епископом»?

– Его обнаружили на Аляске, он там кухарил в какой-то гостинице. Был счастлив как угорь в пироге – так они сказали. Ему всегда хотелось стать поваром. Его жена не стала назначать награду и не захотела, чтобы его вернули: сказала, что повар у нее уже есть.

– Сколько имен в вашем списке сейчас?

– Их сотни, миссис Уикершем! Некоторых ищут по тридцать лет. Нас интересуют те, за кого назначена высокая награда. Всегда приходится быть настороже. Как с человеком, который похитил миссис Бичем в девяносто девятом году. Ему было тридцать в тот момент, и он походил на Пита Дондрю, жокея, – так говорили.

– Особые приметы имелись?

– Небольшая особенность, о которой не хочется здесь говорить, миссис Уикершем.

– Ну, держите ушки на макушке: может, и заработаете награду.

Мистер Бристоу был вне себя от счастья за картами и мог бы каждый вечер класть в карман двадцать долларов, если бы не одно «но». Он играл не ради денег и не ради победы, а для того, чтобы обойти правила игры. Эшли предоставил другим возможность выставить напоказ его жульничество. Пойманный за руку, мистер Бристоу просто рассмеялся.

– Мне было интересно, заметите вы или нет!

Все взгляды обратились к миссис Уикершем, к «дракону». Любой другой вылетел бы из отеля в два счета.

– О, так он же жулик! Мне это давным-давно известно. Играйте честно, мистер Бристоу, иначе покинете нас.

Он вдруг проникся симпатией к Эшли, а тот отвечал ему со сдержанным и спокойным любопытством, которое мы испытываем к тем людям, которые обладают качествами, отличными от наших.

Через четыре дня Веллингтон Бристоу собрался ненадолго съездить в горы с намерением купить шкурки шиншилл – пребывал в предвкушении от предстоящего вечера со старым другом мистером Маккензи в Рокас-Вердес. Отъезд стал поводом собраться, выпить и поговорить в баре, после того как миссис Уикершем отправилась к себе. Эшли еще никогда не слышал таких занимательных историй о том, что происходило с мистером Бристоу в разных концах планеты. Первым был захватывающий рассказ о том, как ему в последний момент удавалось избежать смерти; потом – про чудеса и случайное совпадение обстоятельств: как он чуть не утонул, как чуть не сгорел на пожаре, как его в последнюю минуту вырвали из лап бандитов. Под конец вечера воспоминаний Эшли остался единственным слушателем (остальных: торговца селитрой, ботаника и миссис Хоббс-Джонс, ту самую, которая написала «Азию для детей», «Африку для детей» и т. д., – сморил сон).

В завершение мистер Бристоу вдруг спросил:

– Вам когда-нибудь доводилось соприкасаться со смертью, мистер Толланд?

– Нет. – Эшли удивленно посмотрел на собеседника. – Не доводилось.

Затем Бристоу заговорил о смертях, которым стал свидетелем и которые случались почему-то в самый нужный момент, удачно венчали собой сделку, избавляли либо от позора, либо от непосильной жизненной ноши. Глаза у него загорелись, он даже вроде бы помолодел.

– Каждая смерть – это проявление справедливости. Мы не выбираем ни день нашего рождения, ни день ухода – это уже сделано за нас.

Эшли никогда всерьез не размышлял о смерти, поэтому слушал увлеченно, как его дети когда-то о приключениях Айба на Северном полюсе и путешествии Сюзанны на Луну, и так же, как дети, вдруг заснул.

На следующее утро, когда мистер Бристоу покидал «Фонду», у дверей его остановила миссис Уикершем.

– Что вы вчера вечером делали в комнате мистера Толланда, мистер Бристоу?

– Я? Я даже не знаю, где его комната!

– Еще раз спрашиваю: что вы делали в его комнате?

– О, вспомнил. Так это была комната Толланда? Я просто хотел попросить чернила.

– Что вы забрали из его комнаты?

– Ничего.

– Мне сказали, что вы провели там двадцать минут.

– Какие двадцать минут! Да я и секунды там не пробыл.

– Мне не нравится, когда моих гостей тревожат. Сколько вас здесь не будет?

– Дней пять-шесть, не больше.

Не попрощавшись, миссис Уикершем повернулась к нему спиной, а как только он ушел, позвала Томаса.

– Мистер Бристоу оставил свой чемодан в кладовке?

– Да, padrona[28].

– Я должна быть уверена, что с ним ничего не случится. Отнеси его ко мне в комнату.

Уже не в первый раз миссис Уикершем обыскивала багаж мистера Бристоу, поэтому сразу же нашла «крысиный список» и на последней странице увидела отчеркнутый красным карандашом абзац:

«Эшли Джон Б. Родился в Пулли-Фоллс, Нью-Йорк, ок. 1862 г. Рост – 5 футов, вес – 180 фунтов. Шатен. Глаза голубые. Вертикальный шрам на подбородке, справа. Внешность джентльмена; акцент Восточного побережья. Горный инженер, Коултаун, штат Иллинойс. Женат, четверо детей. Убил Брекенриджа Лансинга, своего начальника, выстрелом в затылок в мае 1902 г. Приговорен. Бежал из-под стражи по дороге к месту казни в тюрьму Джолиет 22 июля. Опасен, связан с преступными сообществами. Вознаграждение 3000 долл. Назначено прокуратурой штата Иллинойс, Спрингфилд. Дополнительное вознаграждение 2000 долл. Назначено Дж. Б. Левитом, «Броккерт, Левит и Левит». Почт. ящик 64, Спрингфилд, Иллинойс».

Миссис Уикершем долго сидела, склонившись над этими бумагами, потом, вдруг почувствовав глубокую усталость, закрыла глаза. Уже не в первый раз она задавала себе вопрос, на который каждый раз отвечала по-разному: «Почему хорошие люди настолько глупее плохих?» В течение часа она пыталась вычеркнуть из памяти и сердца речь, которую недавно придумала; спрятать подальше, как поступает невеста, услышав о гибели жениха, со своим подвенечным платьем. Каждое слово этой речи было тщательно подобрано, фразы выверены и отрепетированы несколько раз. Она собиралась произнести ее сегодня вечером, во время очередных посиделок за стаканчиком рома на крыше своего отеля.

«Мистер Толланд, бросайте свой Рокас-Вердес и переезжайте в Манантьялес, чтобы работать со мной: помогать с «Фондой» и отстаивать мои интересы в городе. Вы уже стали незаменимым в школе и больнице: даже не представляю, как теперь будем без вас обходиться. Кроме того, вместе мы сможем сделать множество нужных дел, на