— Кукла! — рявкает рядом со мной одна из сопровождающих.

— Не трогать ее, — а это уже Вэйланд из зала кричит.

Хотя его крик больше похож на рык. Люди на сцене замерли.

— Это ваша кукла? Точнее, мы же еще не передали вам контроль, — отмирает сопровождающая. — Это вы тут устроили?

— Я уполномоченный по делам драконов — лорд Вэйланд Кроудлер, — мужчина приближается к сцене.

Вид ужасный. Идеальный костюм порван и висит лоскутами. Его тело, все еще покрытое чешуей, переливается в свете софитов. Он подходит ко мне.

— Я забираю эту куклу с собой, — говорит он.  — Снимите с нее ваш контроль.

Я нервно сглатываю, глядя на него.

— Но она без команды выскочила на сцену, — сказала сопровождающая.

— Она же как-то узнала, что сюда надо выскочить, — продолжает Вэйланд.

— Но мы не можем ее отдать вам. Вы же за нее не заплатили.

— Ваш аукцион сорван. Мне придется вести следствие  до выяснения до причин произошедшего. Или у вас с каждым аукционом такие накладки?

— Но вы же делали ставки на кукол, — вяло продолжает аукционер. — Мы вас немедленно сдадим стражникам.

— Я сам стражник. Думаю, мы найдем общий язык, чтобы разобраться в этом деле. Где ваш главный?

— Какой главный? Вы на себя посмотрите. Вы же сейчас обратитесь, — трясется от страха аукционер.

— Отдайте лорду Кроудлеру куклу, — на сцену выходит женщина средних лет. — Она ведь и так принадлежит вам?

Вэйланд прищуривается. От этой женщины веет властностью. Она одета в черное платье с глубоким декольте. Роскошные серьги украшают ее уши.

— А вы? — спрашивает Вэйланд.

— Амалия Штерн — владелица этого театра и директор аукциона.

— Госпожа Штерн, — вставляет сопровождающая,  — вам не нужно было выходить сюда.

Амалия поднимает руку и смотрит только на Вэйланда.

— Кто бы это ни сделал, он уже скрылся, а у меня есть вопросы к вам и вашей кукле, — говорит она. — Пройдемте за мной. Стража уже в пути.

Мы переглядываемся с Вэйландом.

— Госпожа Штерн, — вставляет сопровождающая. — Мне приказать этой кукле идти за вами?

— У этой куклы не вы хозяйка, — отвечает мягко Амалия. — Прошу за мной, лорд Кроудлер. Надеюсь, вы не обратитесь в дракона?

— Нет, — качает головой Вэйланд. — Идем, Рита, за нами.

А что меня просить? Я бы и так пошла. Но почему бы не остаться и не перетрясти народ? Хотя бы узнать, что произошло и куда делась тридцатая? Ее нужно будет найти, как и того, кто это все устроил.

— Вы обманули наш аукцион со своей куклой, — говорит спокойно Амалия.

Я хмурюсь. Она б еще обвинила его в том, что это я аукцион сорвала.

— С чего вы это решили?

— Вы привели ту куклу, которую нельзя перепродать и подчинить. Она же человек! — поднимает голос женщина.

Оу, упс. Спалилась.

—  Я следила за ходом аукциона. И даже за тем, что творилось в комнате, где они стояли. Это немыслимо – продавать человека.

— Она не единственный человек, которого продали на вашем аукционе. Те куклы, которых купил я, – тоже люди, — спокойно говорит Вэйланд.

— Что? — Амалия нервно дергает ворот своей рубашки. — Живые люди? Но мы всех проверяли. Все они куклы. Это немыслимо. А вот вам мы можем выдвинуть обвинения. Все же как-то надо покрыть расходы за те разрушения, которые тут были учинены.

Тут даже я обалдеваю, но молчу. Я кукла, кукла, я вовсе не медведь. О, как приятно куклой в аукционе пролететь.

— Вы что-то знаете о живых людях, заключенных в куклы? — начинает Вэйланд, вальяжно развалившись в кресле.

Будто совсем недавно ничего не произошло. Но судя по всему, драконам в зале есть кому помочь. М-да, конечно, происходит нечто не очень приятное.

— Что? — недоуменно спрашивает женщина.

— Вы же  меня сюда не случайно позвали. Да и обвинения насчет куклы тоже только тут предъявили. Вы что-то знаете? Ведь у вас уже было такое?

— Все, кто предъявлял вместо кукол живых людей, — она переводит взгляд на меня, — платили штраф.

Меня берут за руку. Вэйланд берет со стола канцелярский нож и проводит по руке. До оранжевой крови. Я слегка дергаюсь от боли и шиплю. Капли оранжевой крови падают на пол. Амалия недоуменно смотрит на нас.

— Кукольная жидкость. Скажу сразу. Я передал контроль над куклой своему другу. Мы должны были вычислить, нет ли здесь еще таких же странных кукол, которые остаются у одного хозяина. Привязаны лишь к одному.

— Кроме вашей куклы нет никого…

— Есть. Но немного другие. И именно их моя кукла и вычислила.

— Это то, что она кричала в комнате? Про отзовитесь, если вы живые?

Я густо краснею, все-таки она слышала.

— Но как ваша кукла может так много говорить? Она же все равно кукла.

— Значит, вы не знаете, — встает Вэйланд. — Простите, но мы пойдем. И да, я заберу кукол, которых я выбрал. Ну, кроме той, которая это все устроила. Естественно, я все оплачу. Кроме Риты.

Амалия недоуменно хлопает ресницами.

— Но мы не можем вам отдать кукол — аукцион сорван, — вставляет она.

И тут Вэйланд склоняется над ее столом.

— Тогда вы должны понимать, что продавать живых людей нельзя, — мягко говорит он, гипнотизируя ее своим фирменным холодным взглядом. — А доказать это будет легче простого.

Вэйланд достает свою линзу.

— Вы не проверяете кукол этим, а зря. Вам бы открылось море интересного, — говорит он. — Так что простите, но мы пойдем. Вы только зря потратили наше время.

Он отступает от стола и берет меня за руку. А что если она специально задержала нас? Что если тот, кто забрал тридцатую, только сейчас смог бы выйти из зала. Вэйланд тянет к выходу. И только у двери мы слышим:

— Я… Они сказали, что я не должна проверять кукол.

— Что? — оборачивается Вэйланд.

Она наше время и так потратила.

— Линзами не проверять, — продолжает Амалия.

Ну не зря нас задерживает. Я тяну Вэйланда к выходу, но он замирает.

— Мы уже никого не поймаем. Я не в той форме, — шепчет он, глядя мне в глаза.

Я отвожу взгляд. Печально, что упускаем такую возможность.

— Рассказывайте все, что знаете.

— Я не могу, — качает головой Амалия. — Просто до сегодняшнего дня все аукционы проходили спокойно. Ничего такого не было.