Помню, дорога резко свернула, звякнули фонари, и Клодияпрокричала сквозь ветер:

«Смотри, Луи, это здесь!»

Я резко натянул поводья, Клодия упала на колени, привалиласько мне. Карета остановилась, слегка покачиваясь, как корабль в море.

Луна выплыла из-за облака и осветила высоко над нами тусклыеочертания башни, в длинном узком окне просвечивало мутное небо. Экипаж ужезамер на рессорах, а я еще сидел, вцепившись в сиденье, и пытался унятьголовокружение. Тихо заржала лошадь, и наступила тишина.

«Идем, Луи», – сказала Клодия.

Я прошептал что-то, наверное, слова отказа. С ужаснойотчетливостью я чувствовал присутствие Моргана, слышал его тихий, бесстрастныйголос. Но никого не было вокруг нас. Только шум ветра и мягкий шелест листьев.

«Как ты думаешь, ОН знает, что мы здесь?» – спросил я и неузнал сквозь ветер свой голос. Я сидел в этом тесном пространстве и не виделвыхода, а густой лес вокруг казался ненастоящим. Наверное, я вздрогнул – Клодияочень нежно коснулась моей руки. Стройные сосны возвышались за ее спиной, шумлистьев все нарастал, будто гигантский рот с силой выдувал воздух.

«Они закопают ее прямо на перекрестке? Что они с нейсделают? С англичанкой!» – прошептал я.

«О Луи, – сказала Клодия. – Если б я была такаябольшая, как ты, и если б у тебя было мое сердце!»

Она наклонила ко мне голову, будто хотела укусить, яотпрянул было назад, но почувствовал лишь осторожное прикосновение ее губ,нежно вобравших мое дыхание. Я ласково обнял Клодию.

«Я поведу тебя, – сказала она. – Возьми меня наруки и помоги спуститься. Назад нам дороги нет». Казалось, прошла вечность. Еегубы касались моего лица. И вдруг она отодвинулась, унося теплоту своегомаленького тела, на мгновение сжала мою руку и грациозно и легко, словно паря ввоздухе, спрыгнула вниз. Она стояла на дороге в дрожащем снопе фонаря исмотрела на меня.

«Спускайся, Луи», – позвала она и отступила в темноту.Я быстро снял с крючка фонарь и через секунду уже стоял рядом с ней в высокойтраве.

«Разве ты не чувствуешь? – прошептал я. –Опасность… Она разлита в воздухе».

Неуловимая улыбка мелькнула на губах Клодии. Она повернуласьк склону холма, луч фонаря высветил дорогу наверх, проходившую между деревьями.Маленькой белой рукой она накинула капюшон и двинулась вперед.

«Подожди…»

«Страх твой – враг твой», – ответила Клодия и неостановилась.

Она шла вперед твердым шагом, груды камней сменили высокуютраву, лес сгущался, огромные ветви зловеще шумели высоко над головой. Луназашла, башня скрылась в темноте за высокими кронами деревьев, слабый ветер ужене доносил запах лошадей.

«Будь настороже», – шепнула Клодия, неумолимопродвигаясь вперед. Только на секунду она остановилась: дикий виноград обвивалкамни и сплетался над головой, и с первого взгляда казалось, что это беседка.Но руины были древние: чума, пожар или набеги чужеземцев опустошили некогда этотгород. Остался только монастырь.

Из темноты донесся звук – но не ветер и не шум листьев.Клодия насторожилась, замедлила шаг, потом махнула рукой в сторону. Я посмотрелтуда. Горный ручей медленно спускался по склону, петлял между камней иобрывался отвесным, бурлящим водопадом; брызги воды сияли в лунном свете. Нафоне водопада мелькнул силуэт Клодии: она схватилась за корень, торчащий извлажной земли, и полезла вверх по откосу, подтягиваясь на руках; ноги вмаленьких ботинках нащупывали опору. Ручей был холодный; я вдохнулвлажный, свежий воздух, и на мгновение мне стало легче. Я прислушался: журчалавода, листья шелестели на ветру, но больше – ни звука, ни движения. И вдругстрашная догадка поразила меня, руки похолодели: здесь было слишком тихо, безжизненно.Будто лесные звери и птицы нарочно избегали этих мест. Клодия стояла на выступенадо мной; она попыталась дотянуться до фонаря, ее накидка коснулась моеголица. Я поднял фонарь, свет озарил ее замкнутое ангельское лицо. Она протянуламне руку, чтобы помочь подняться в гору. Мы двинулись дальше, вверх по течениюручья.

«Ты чувствуешь? – прошептал я. – Здесь слишкомспокойно».

Но рука Клодии легла на мою, словно успокаивая. Подъемстановился все круче, и в бездушной тишине я старался разглядеть каждую новуюдеталь, выплывавшую из темноты. Вдруг что-то шевельнулось в траве, я бросился кКлодии, рывком притянул ее к себе. Но это всего лишь ящерица скользнула полистьям длинным хвостом. Переполошенные листья улеглись, но Клодия сильнееприжалась ко мне, спряталась под мой плащ и вцепилась в полу пиджака. Так она ивела меня, окутанная моим плащом поверх своей свободной накидки.

Вскоре прохлада реки осталась позади, из-за облаковвыглянула луна, и я увидел прямо над нами проход между деревьями. Клодия схватилафонарь и закрыла его металлическую заслонку. Я дернулся, чтобы остановить ееруку, но она тихо сказала:

«Закрой глаза на минуту, потом медленно открой, и тогда тывсе увидишь».

Я взял ее за плечо, зажмурился, холодея, открыл глаза иувидел вдалеке, за деревьями, длинные низкие стены монастыря и квадратнуюверхушку высокой массивной башни. Еще дальше, над необъятной черной долиной,виднелись шапки горных вершин.

«Идем. Только тихонько, как будто мы невесомы», –сказала Клодия и без колебаний двинулась к стене, навстречу неизвестности.

Мы быстро отыскали проход – черный, еще чернее, чем увитыевиноградом стены. В ноздри ударил сырой запах камней. Я поднял голову: крыши небыло, высоко в небе, в разрывах облаков, мерцали звезды. Огромная лестницазигзагами уходила вверх к узким окнам, выходящим на долину. Под первым пролетомлестницы темнел вход в остальные помещения монастыря.

Вдруг Клодия словно окаменела, даже кончики ее волос неколыхались. Она прислушивалась. Я же слышал только тихий гул ветра. Клодия медленнои осторожно двинулась вперед, носком ботинка расчищая себе дорогу на мокройземле. В углу лежал большой плоский камень. Она стукнула по нему каблуком, тототозвался низким, глухим звуком. Он был такой огромный, и я тут же с жуткойотчетливостью представил себе, как эти крестьяне из деревни окружают камень,поднимают его с помощью гигантского рычага. Взгляд Клодии скользнул по лестницеи остановился на полуразрушенном дверном проеме под ней. В окне наверхумелькнула луна, и вдруг Клодия молча бросилась ко мне и прошептала:

«Ты слышишь?!»

И замерла.