и яшмой, пологи и занавеси были отделаны перьями зимородка. В середине главного зала сидел повелитель в одежде из туч и радуги, солнца и луны, накидка из прозрачного шелка спускалась с его плеч до самых ног.

Четверо прекрасных отроков стояли по бокам его; один держал опахало из белых перьев, другой — царский жезл из кости носорога.

При входе ваши спутники сложили руки в знак приветствия и замерли в почтительных позах, не осмеливаясь поднять глаз. Мужчина в высокой шапке и длинной зеленой одежде прочел эдикт, написанный на бумаге пепельного цвета: «Когда царило Великое единство,[194] государство наслаждалось миром и спокойствием. Вы жили в мире смертных и занимали там недостойное вас низкое положение. А так как вы необычайно искренни и чисты в своих душевных устремлениях, то скоро постигнете истину и удостоитесь высоких должностей и почетных титулов. А пока можете занять место хранителя списка бессмертных».

Поклонившись, вы покинули зал. Четверо служителей в желтых одеждах проводили вас в присутствие. Там горами были навалены всевозможные бумаги и списки; многих из них вы не могли ни прочесть, ни понять. Каждый месяц вам без всяких напоминаний выплачивали жалованье. Стоило вам мысленно пожелать что-нибудь, как слуги уже знали об этом и тотчас выполняли вашу волю.

Однажды вы поднялись на башню, чтобы полюбоваться широкой далью. Вдруг вам захотелось вернуться домой, и вы сочинили стихи:

Ветер тихо повеял, Весенним теплом согретый. Неземным благовоньем Дохнули прибрежные рощи. Я взошел на башню И взглядом окинул дали. Чудо, как хорошо здесь, Но родина все же прекрасней!

Вы показали стихи тем мальчикам, с которыми прибыли сюда, и они разгневались на вас:

— Мы думали, что вы стремитесь к уединению и покою, оттого и привезли вас в нашу страну; но вы не избавились от власти земного и все еще вспоминаете родные края!

Тут они изо всех сил толкнули вас, и вам показалось, что вы с высоты упали на землю; вы поняли, что находитесь на старом месте.

Вы стали искать мальчиков, но их и след простыл. Люди, жившие в тех краях, на ваши вопросы отвечали:

— Да вы, господин Цзюнь-чжоу, уже лет семь или восемь как исчезли куда-то, и слуху о вас не было.

А вам-то казалось, что всего несколько месяцев прошло!

Вскоре Цзюнь-чжоу умер, а вы родились в нынешнем своем перевоплощении.

К этому толкователь снов присовокупил:

— Я был одним из тех мальчиков, что вышли из вашего уха в прежнем вашем рождении. В то время вы были приверженцем даосизма, и потому для вас открылся путь в Страну развенчанных иллюзий. Но вы не избавились от земных привычек и не смогли остаться там навеки. Однако вам даруется долголетие здесь, на земле: вы проживете тысячу лет. Я дам вам волшебное средство и вернусь к себе.

Тут толкователь снов выплюнул кусок алого шелка и велел мне проглотить его. Потом он принял облик мальчика и исчез, а я с тех пор не знаю старости и совсем забыл, что такое болезни. Вот уж две с чем-то сотни лет я путешествую по стране. Побывал на всех знаменитых горах Поднебесной. Видел много удивительных вещей. Записи о них хранятся в этом мешке из оленьей кожи.

Тут старик вынул из мешка две огромные книги, сплошь исписанные мельчайшими непонятными знаками…

Чжан Цзо попросил старика рассказать еще что-нибудь, и тот поведал много занимательных историй. Большая часть из них достойна быть увековеченной на память потомству. Наконец Чжан Цзо уснул, а когда проснулся — старик исчез.

Прошло несколько дней. Старика видели в Хойчу, и он просил передать привет Чжан Цзо. Тот искал старика, но так больше его и не встретил.

Брак с Бессмертной

[195]

В годы «Кайюань» и «Тяньбао» жил в тех местах, где река Ло выбегает из горных теснин на равнину, некий книжник по имени Цуй. Он любил выращивать редкие цветы, и весенними вечерами аромат их распускающихся бутонов был слышен уже за сотни шагов. Каждое утро, захватив лейку, отправлялся он в свой сад взглянуть на цветы.

Однажды на дороге, идущей с запада, показалась всадница в сопровождении множества служанок, молодых и старых. Красоты она была поразительной, а конь под ней — загляденье. Не успел Цуй полюбоваться на нее, как она уже промчалась мимо, а назавтра появилась снова. Цуй заранее приготовил вино и чай, расставил среди цветов чарочки и чашки, расстелил циновки, разложил мягкие тюфяки. Выйдя навстречу девушке, он с поклоном сказал:

— С малых лет люблю я цветы и деревья. Моими скромными трудами выращен этот сад. Ах, если б вы хоть краем глаза взглянули на него, ведь сейчас самое время цветенья! Вы не первый раз проезжаете здесь. Я подумал, как, должно быть, устали вы править лошадью, и осмелился приготовить это мутное вино. Прошу вас, отдохните здесь и отведайте вина, это вас освежит.

Но девушка проехала мимо, даже не бросив на него взгляда. Одна из служанок попробовала было вступиться:

— Ведь он приготовил вино и угощенье, зачем же огорчать его отказом?

Девушка ответила ей с укоризной:

— К чему попусту вступать в разговоры с людьми?

На другой день Цуй выехал верхом навстречу девушке. Он подождал, пока прекрасная всадница поравняется с ним, стегнул плетью коня и поскакал за ней следом. Вскоре