– Фэли? Нет, скорее… Мариэлла? – вопросительно уставился я на друга. – Очень похоже.

– Ничего себе, – Трэвор в смятении накрыл лоб ладонью.

Прямо перед нами сплетения лиан соединялись в одно древо, у подножия которого мы заметили двух адептов, самозабвенно целующихся.

– Эй, голубки, сейчас не время и не место, – Трэвор в ужасе отпрянул, ведь перед ним стоял он сам! И продолжал целоваться с Мариэллой.

– Ты что делаешь, придурок, отойди от нее! Фэли нам башку снесет, когда увидит!

Забавно было наблюдать, как Трэвор пытается оттащить свою копию от адептки.

– Трэвор, милый, ну что такое? Почему нам вечно кто-то мешает?

– Прости, Мариэлла, любимая, я сейчас все улажу.

Неожиданно в копию Трэва полетел град острых шипов, чуть не задев его самого.

Прямо перед нами порхала феечка, по лицу которой были размазаны злые кровавые слезы.

– Предатель! Ненавижу тебя! Говорил, что любишь, а сам… Не прощу тебя! Никогда! Убирайся отсюда! – Как заведенная, все повторяла фея.

– Фэли! Любимая! Это не я! Это кто-то другой, очень на меня похожий! Разве ты не видишь?

Картинка реальности неожиданно дернулась и сменилась. На этот раз мы увидели Трэвора и Мариэллу на несколько лет старше. Двойник Трэвора нежно обнимал девушку с округлившимся животом, а на руках парня сидела маленькая девочка, очень на него похожая.

– Предатели! Уже успели и детей заделать! – Фэли в бессильной злобе кружила рядом, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Ее так же держали лианы, соединяя с древом.

– Фэли, Фэли, милая! Это кошмар! Это кошмар, слышишь? Я тут, видишь? – Трэвор обнял феечку, на мгновение подняв ее лицо и припав к ее губам.

– Я хочу, я очень хочу от тебя детей, я хочу много детей, слышишь? Наших детей! – Трэвор покрывал лицо феи поцелуями. – А это все кошмар, это не правда! Не смотри туда, смотри на меня, Фэли, очнись! – буквально кричал парень, пытаясь привести подругу в чувство.

– Трэв? Это ты? Настоящий! А… где мы? Почему тебя два? И почему ты целуешь эту облезлую амойру?!

– Это все кошмар, Фэли, милая, смотри только на меня. Только мне в глаза, слышишь? У нас будут дети, много детей. Столько, сколько захочешь. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя очень люблю, – лицо феи засветилось от счастья, а целующаяся парочка исчезла. Тьма рассеялась, а небо окрасилось золотисто-розовым маревом облаков. Прямо у подножия древа я заметил фигурки детей, двух рыжих мальчиков и одну девочку с русыми волосами.

– Мама, папа! Я вас очень люблю и с нетерпением жду нашей встречи! – девочка помахала рукой и растворилась в воздухе.

– И мы! И мы вас любим! – засмеялись мальчики, раскрыв руки для объятий, и… тоже растворились.

– Трэв, любимый! Ты… Ты целовался с Мариэллой, это было так ужасно, никогда, слышишь, никогда большее ее не целуй!

– Это был не я, но все равно, я тебе обещаю, что никогда ее не поцелую, буду целовать только тебя. И начну прямо сейчас. – Трэвор решительно притянул к себе Фэли, а та, счастливо ахнув, прижалась к нему сильнее.

– Ничего себе парочка. Хотела бы и я, чтобы меня когда-нибудь так же обняли… – грустно залепетало внутри.

– Дай угадаю, в твоем персональном кошмаре я бы целовался с Нэнси?

– Ты шутишь, Блейз. Это не кошмар, это, к сожалению, моя реальность.

Я и ответить не успел, как неожиданно прямо передо мной возник прозрачный силуэт, один в один похожий на девушку на портрете, что показывала мне мать Кэрна.

– Я люблю тебя, Блейз.

Незнакомка осторожно подошла ко мне и, поднявшись на цыпочки, поцеловала.

– Ванесса? Или Эйри? Впрочем, неважно, Войс. Прости… – Силуэт отпрянул от меня, но я успел перехватить тонкую прозрачную руку и притянул девушку к себе, повинуясь странному порыву, и поцеловал. По телу разлилось странное тепло, а в глазах заплясали звездочки, а я сжимал тонкую талию, словно хрустальную вазу, боясь разбить, и молил всех своих покровителей, чтобы этот момент длился вечно.

– Блейз, прости, мы не должны, да и Нэнси, – сбилась Войс, но я вновь накрыл ее губы своими, углубляя поцелуй, от чего скорее почувствовал, нежели услышал слабый стон. Страшно представить, что могло бы быть, если бы нас не остановили ребята.

– Да, Блейз, кошмары у тебя что надо, – раздалось прямо над ухом, а девичий силуэт тут же развеялся, как не бывало.

– Пожалуйста, только не говорите Нэнси… Я не знаю, что со мной такое.

– Блейз, кто она вообще такая? – Фэли сурово на меня посмотрела. – Я не расскажу Нэнси только потому, что это был какой-то странный призрак, а не реальная девушка.

– Она что, живет здесь? В твоем кошмаре? – Трэвор вопросительно уставился на Фэли.

– Наверное, она живет в измерении тварей, – опустил я глаза, пытаясь выровнять сбившееся от поцелуя дыхание, а внутри печально засмеялась Войс.

– Пойдем, нужно как можно скорее выбираться отсюда.

– Ох, Блейз, как же крепко она тебя околдовала… – Фэли взяла меня за руку и взлетела вверх.

– Жаль, Норт не рассказал, как нам можно выбраться.

– Можно попробовать призвать сферу.

Я последовал совету Трэвора и сжал в руках энергетический шар, после чего прямо перед нами возникла изнанка зеркала, и мы шагнули сквозь прозрачную гладь – точнее, шагнул я. Ребята остались за стеклом.

– Что это за писк? – Трэвор поднял прямо перед собой маячок, а я чуть за голову не схватился: похоже, только что на Анри было совершено еще одно покушение! Как вовремя!

– Блейз, разбуди нас, скорее! – запричитала Фэли, а я тут же бросился поднимать ребят, отсоединив их от машины. Фэли слабо охнула и открыла глаза, пока я тормошил Трэвора, а их души вернулись обратно в тела, растворившись в зеркальной глади.

Все это время я чувствовал, как Войс безропотно мне помогает, как она наделяет меня силой, управляет моими руками. Напрягало только ее молчание. Хотя после того, что случилось, мне и самому было бы неловко о чем-то с ней говорить.

– Блейз, милый, ты как?

Ко мне подошла Нэнси, моя Нэнси, а я лишь глаза отвел, как нашкодивший дробошмыг, силясь прогнать из памяти лицо Войс.

– Все в порядке, родная. Хотя кое-какие проблемы у нас есть. Похоже, твари забрали Анри.

– Вот ужас! – всплеснула руками Гномик, а я вдруг приблизил ее лицо к себе, накрыв ее губы своими, и… не почувствовал ничего.

– Блейз, ты что, целоваться в такое время, – ее щеки раскраснелись, а я с ужасом понял, что как раньше больше уже не будет. Видимо, никогда. От этого на душе стало