– Нет.

– Но кто-то из ваших прочел их?

– Нет.

– Но как же тогда?..

– Зато я читал список примечаний великого герцога. А кроме того, я знаю, где находится тайник, куда он спрятал все свои бумаги.

– Почему вы до сих пор не забрали их?

– Секрет тайника я узнал, лишь когда оказался здесь. В настоящее время мои друзья в пути.

– За́мок под охраной: его занимают двести самых надежных моих людей.

– Недостаточно будет и десяти тысяч.

После минутного раздумья посетитель спросил:

– Как вы узнали секрет?

– Я его угадал.

– Но у вас была другая информация, какие-то подробности, о которых не сообщали газеты?

– Ничего.

– Однако по моему приказу в течение четырех дней обыскивали весь замок…

– Херлок Шолмс плохо искал.

– Вот как! – молвил иностранец. – Это странно… Странно… И вы уверены, что ваше предположение верно?

– Это не предположение, а уверенность.

– Тем лучше, тем лучше, – прошептал гость. – Спокойнее будет, когда эти бумаги перестанут существовать.

И, встав внезапно напротив Люпена, спросил:

– Сколько?

– Что? – Люпен был озадачен.

– Сколько за бумаги? Сколько за выдачу секрета?

Он ожидал услышать сумму. И предложил сам:

– Пятьдесят тысяч… сто тысяч?

И так как Люпен не отвечал, посетитель немного неуверенно продолжил:

– Больше? Двести тысяч? Ладно! Я согласен.

Улыбнувшись, Люпен тихо сказал:

– Цифра привлекательная. Но нельзя исключать, что какой-нибудь монарх, ну, скажем, король Англии, дойдет до миллиона. Как вы считаете, если со всей откровенностью?

– Думаю, это возможно.

– И что эти письма не имеют для императора цены, что они могут одинаково стоить как два миллиона, так и двести тысяч франков… хоть три миллиона, хоть два?

– Думаю, да.

– И если понадобится, император отдал бы эти три миллиона?

– Да.

– Тогда договориться будет легко.

– На этой основе? – не без тревоги воскликнул иностранец.

– На этой основе – нет… Денег я не ищу. Мне нужно другое, другая вещь стоит для меня гораздо дороже, чем миллионы.

– Какая?

– Свобода.

Иностранец вздрогнул:

– Как! Ваша свобода… Но я не в силах… Это касается вашей страны… правосудия… У меня нет власти.

Люпен подошел ближе и, еще больше понизив голос, произнес:

– Вы обладаете всей властью, ваше величество… Моя свобода не такое уж исключительное событие, чтобы вам отказать.

– Значит, мне придется испросить ее?

– Да.

– У кого?

– У Валангле, председателя совета министров.

– Но даже сам господин Валангле может не больше, чем я…

– Он может открыть двери этой тюрьмы.

– Это был бы скандал.

– Когда я говорю «открыть»… – «Приоткрыть» – этого мне будет достаточно… Изобразят мое бегство… Общественность настолько готова к этому, что не потребует никакого отчета.

– Хорошо… хорошо… Но господин Валангле никогда не согласится…

– Он согласится.

– Почему?

– Потому что вы выразите ему такое желание.

– Мое желание для него не приказ.

– Нет, но между правительствами такие вещи делаются. А господин Валангле весьма дипломатичен…

– Неужели вы полагаете, что французское правительство совершит столь беззаконное действие ради единственной радости быть мне приятным?

– Это будет не единственная радость.

– Какой станет другая?

– Радость послужить Франции, приняв предложение, которое будет сопровождать просьбу о моей свободе.

– И я сделаю такое предложение?

– Да, ваше величество.

– В чем оно будет заключаться?

– Я не знаю, но мне кажется, что всегда существует благоприятная почва, чтобы договориться… Есть возможности соглашения…

Иностранец смотрел на него, не понимая. Люпен наклонился и, словно подыскивая слова, словно выражая некую гипотезу, произнес:

– Я полагаю, что две страны не находят общего языка по ничтожному поводу… Что у них разные точки зрения на второстепенный вопрос… например, колониальный вопрос, где на карту поставлено скорее их самолюбие, нежели их интересы… Разве нет возможности руководителю одной из этих стран самому прийти к тому, чтобы обсудить это дело в духе нового соглашения?.. И дать необходимые инструкции… чтобы…

– … чтобы я оставил Марокко Франции, – рассмеявшись, сказал иностранец.

Идея, которую предложил Люпен, показалась ему на редкость смехотворной, и он смеялся от всего сердца. Какая несоразмерность между целью, которую требовалось достичь, и предложенными средствами!

– Конечно… конечно… – продолжал иностранец, безуспешно стараясь снова стать серьезным, – идея, конечно, оригинальная… Перевернуть всю мировую политику ради того, чтобы дать свободу Арсену Люпену! Разрушить планы империи, чтобы позволить Арсену Люпену вновь совершать свои подвиги!.. А почему бы уж в таком случае не попросить заодно Эльзас и Лотарингию?

– Я об этом думал, – признался Люпен.

Иностранец развеселился еще больше.

– Восхитительно! Но вы пощадили меня?

– На этот раз да.

Люпен скрестил руки. Он тоже веселился, преувеличивая свою роль, и продолжал с нарочитой серьезностью:

– Однажды обстоятельства могут сложиться так, что в моих руках окажется возможность потребовать и добиться этого возврата. В тот день я, разумеется, не премину это сделать. А сейчас оружие, которым я располагаю, вынуждает меня к большей скромности. Мира в Марокко мне достаточно.

– Только и всего?

– Только и всего.

– Марокко взамен вашей свободы?

– Не более того… или, поскольку ни в коем случае не следует упускать из вида сам предмет этой беседы, скорее немного доброй воли со стороны одной из двух великих стран, о которых идет речь… а взамен отказ от писем, которые находятся в моей власти.

– Эти письма!.. Письма!.. – с раздражением прошептал иностранец. – В конце концов, ценность их, возможно, не столь велика…

– Они написаны вашей рукой, ваше величество, и вы оценили их достаточно высоко, придя ко мне в эту камеру.

– Ну и что?

– Есть и другие письма, происхождения которых вы не знаете и о которых я могу дать вам определенные сведения.

– А-а! – обеспокоенно произнес иностранец.

Люпен заколебался.

– Говорите, говорите со всей откровенностью, – приказал иностранец, – выражайтесь яснее.

В глубокой тишине Люпен заявил с определенной торжественностью:

– Двадцать лет назад был выработан проект договора между Германией, Англией и Францией.

– Это ложь! Это невозможно! Кто мог это сделать?

– Отец нынешнего императора и королева Англии, его бабушка, оба они были под влиянием императрицы.

– Невозможно! Повторяю, это невозможно!

– Переписка хранится в тайнике замка в Вельденце, в тайнике, секрет которого знаю лишь я один.

Иностранец в волнении ходил взад и вперед.

Остановившись, он сказал:

– Текст договора составляет часть этой переписки?

– Да, ваше величество. Он написан рукой вашего отца.

– И о чем там речь?

– По этому договору Англия и Франция шли на уступки и обещали Германии огромное колониальное влияние, то влияние, которого у нее нет и которое необходимо ей сегодня, чтобы обеспечить себе величие, достаточно большое влияние, чтобы она оставила свои мечты о гегемонии и смирилась, согласившись быть… всего лишь такой, какая она есть.

– И взамен этого влияния Англия требовала?..

– Сокращения немецкого флота.

– А Франция?

– Эльзас и