Илья отшвырнул подальше артемьевский «Иж», поднялся и быстро пошел вдоль ограды, глядя вниз. Ничего, только дорога, рельсы, машины и тротуар внизу. И пустой проем окна на втором этаже, засыпанный землей подоконник и поникший цветок на нем. Леры не видно, и слава богу, послушалась наконец и убралась с глаз долой, Артемьев тоже не скоро оклемается, охранника не видно и не слышно, осталось последнее.

Илья остановился напротив окна второго этажа, подошел к краю крыши, уперся коленками в ограду и посмотрел вниз. Ничего, лишь отвесная стена, на третьем или втором этаже балкон, что под ним — не видно. Зато чуть левее, метрах в полутора от крыши, имеется козырек, два на три метра примерно, да еще и с бортиком по периметру. Отличное место, между прочим, не огневая точка, а мечта — крыша-то покатая, на ней особо не полежишь, поджидая «клиента». А тут ну прямо на заказ строили: и окно заветное напротив, и за бортиком прятаться до поры удобно, и уйти — раз плюнуть: стоит подпрыгнуть, подтянуться и, оказавшись на крыше, валить куда подальше, а именно к круглому окну и дальше по пыльной норе к крышке люка. И несколько раз кто-то прошел по этой тропке, прошел туда и обратно, а вот вернется ли сегодня — это вопрос…

Внизу послышался легкий, еле уловимый на фоне уличного гула шорох, что-то лязгнуло, Илья отшатнулся и услышал тонкое шипение, переходящее в свист. Он резко оборвался, потом что-то негромко стукнуло, Илья подобрался к краю крыши, и посмотрел вниз. И глазам своим не поверил — там стоял подросток, парень лет шестнадцати или немногим старше, одет в черные «спортивки» и толстовку, на голове капюшон, на шее висят проводки с наушниками. Обычный парень, неотличимый от сотен и тысяч своих сверстников, невысокий, тощий, сутулый, но двигается резко, движения скупые, короткие. И держит в руках винтовку с оптическим прицелом. «Черт… Это еще кто?» — Илья не верил своим глазам, смотрел на парня, а тот легко повернулся на одном месте и оказался почти что на краю козырька, от резкого движения капюшон слетел ему на плечи, и тут Илья оторопел вторично.

Парень был лысый, как коленка, бритый наголо, уши плотно прижаты к черепу, над левым виднеется старый длинный шрам, точно с парня когда-то пытались снять скальп, да бросили на половине. Парень задрал голову, Илья увидел очень худое лицо, глубокие морщины на переносице и у висков, дряблую, как у старика, кожу, черные круги под глазами. На вид человеку было лет сорок с лишним, он смотрел на Илью снизу вверх, легко вскинул винтовку и нажал на спуск.

Снова короткое шипение, затем резкий свист — пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы, да оно и понятно: киллер не целился, но то ли рука дрогнула, то ли что другое вмешалось, но не попасть было невозможно. Илью отбросило назад, он отшатнулся, присел на корточки, выщелкнул магазин «Ижа» — в нем оказалось три патрона. Впрочем, этого хватит, но грохнет знатно, это ж не бесшумка, как у того, внизу… «Какой, к чертям, ангел, это оборотень», — мелькнуло в голове. Илья разом припомнил и горящий «БМВ», и первый выстрел, когда пуля прошла мимо головы Леры, и убитого в затылок Андреева, и «ниндзя», что как Санта-Клаус улетел после драки через трубу. Точно, оборотень, это за ним тогда он шел через арку дома напротив «Сюиты», это он караулил Леру у лифта, и теперь ждет ее здесь. Он, тот самый «ниндзя», ловко улетевший в трубу, он и «инфаркт» Стешину организовал, это к гадалке не ходи…

Илья подобрался к ограде, быстро глянул вниз и отшатнулся. Выстрела не последовало, зато мелькнула на козырьке тень — «ангел» выбирал позицию поудобнее. Тень остановилась, Илья выстрелил, не целясь, попал в бортик, из него полетела кирпичная пыль, а выстрел заглушили звонки трамваев, гудки машин и прочий уличный шум. Тень внизу бросилась вбок, Илья выстрелил еще раз, потом еще, засунул пистолет за спину под ремень и спрыгнул вниз. И еле удержался на ногах, оступился, угодив на плоский твердый чемоданчик, что лежал на козырьке, точно такой же, что видел тогда в руках у Кудрина. Удержался и даже успел отпрыгнуть вбок, когда навстречу ему кинулся убийца. Винтовка лежала у стены, а в руках у человека Илья увидел нож. Киллер сделал выпад, Илья успел поставить блок рукой, повернулся и почувствовал, как ребра точно крапивой ожгло. Нож прошел по касательной, но кровь быстро пропитала футболку, та прилипла к телу, киллер отступил, обходя Илью справа.

Они кружили, разглядывая друг друга в упор, и лицо «ангела» ни разу не дрогнуло, не изменило спокойного, даже отстраненного выражения. Оппонент точно зачет сдавал или норматив и знал наперед все свои ходы и ответку соперника. Ему было неинтересно, он знал, чем эта кадриль закончится, но при этом торопился, очень спешил. И промахнулся еще раз, Илья пригнулся, схватил кейс, прижал к животу на манер щита и ринулся вперед, угадал следующий маневр, отбился, отпрыгнул и швырнул кейс убийце в голову. Тот машинально поднял руки, перехватил снаряд на лету, и этих секунд хватило. Илья пригнулся, бросился киллеру в ноги, подшиб его, повалил, вывернул руку с ножом, да так, что киллер зло и матерно выдохнул от боли. «Ангел, говорите, бессмертный? Да хрен тебе…» — Илья вырвал у него нож, отбросил вбок и тут получил такой удар в подбородок, что зубы лязгнули, а свет на мгновение померк перед глазами. Потом еще удар, еще, в живот, по ребрам, в грудь, воздуха не хватало, перед глазами все плыло от боли, на плиты козырька капала кровь из разбитой губы. «Ангел» уже вскочил на ноги и тянулся за ножом, Илья схватил убийцу за щиколотку, дернул на себя, того мотнуло, но он устоял, успел опереться ладонями о край бортика и теперь вырывался, дергался, как Артемьев недавно, и тяжело дышал. Лысина у него взмокла, белки глаз побагровели, Илье показалось, что киллер вот прямо сейчас у него на глазах превратится в волка, мутирует от злости и ярости, и сам был готов в это поверить. Приподнялся на локтях, врезал убийце коленом в живот, добавил еще раз согнутыми пальцами в кадык. Тот сразу обмяк, еще держался, но из последних сил, нависал над дорогой, Илья кое-как извернулся и толкнул убийцу ногами в грудь, потом в живот, потом еще раз и остановился, когда подошвы врезались в пустоту.

На козырьке никого не было, у стены по-прежнему лежала винтовка с оптическим прицелом, валялись гильзы, пустой кейс и нож, а убийца исчез. «Улетел, он же ангел». — Илья сел, вытер с лица кровь и посмотрел вниз — там на тротуаре лежал человек. Он был еще жив, он пытался подняться или ползти, дергался, приподнимался над асфальтом и снова падал, и тут Илья понял, что это конвульсии: тот, внизу, еще жив, но, что называется, на рефлексах. Раздался крик, потом к убийце подошел кто-то из прохожих, потом еще один, кто-то торопился обежать это место стороной, а кто-то смотрел вверх. Илья отполз от бортика, поднялся на ноги и стоял так с минуту, переводя дух. Снова глянул вниз, на собравшуюся небольшую толпу, на человека в темном, что лежал в ее центре, на окна второго этажа здания напротив. Там никого не было, ветер шевелил светлые жалюзи и ветки перевернутого цветка, проем был темный, даже черный, и пустой.

— Лера! — хрипло крикнул Илья. — Лера, все…

Он не договорил, достал мобильник, набрал номер девушки и долго слушал длинные гудки, а самому казалось, что из окна напротив доносится бодренькая, когда-то раздражавшая его мелодия. «Абонент не отвечает», — доложил автоответчик, Илья сжал телефон в ладони. Не отвечает — почему? Лера не слышит, не хочет с ним говорить, или она ушла куда-то, забыла телефон в кабинете? Или она не может говорить?