— Деньги твои у меня пока полежат, — сказал Илья, просто чтобы не молчать, — я их тебе верну, когда вылечишься.

— Это твоя доля, там ровно половина, — прошептала Лера. — Думал, я совсем уж тварь неблагодарная? Знаю, что думал… Ничего, больше ты меня не увидишь, я домой уеду… — Ее бил озноб, она дрожала, зубы стучали, говорила она невнятно и тихо, засыпала от потери крови.

— Замуж выйдешь… — сказал Илья, но Лера вдруг улыбнулась жутковатой, точно потусторонней улыбкой, будто видела уже что-то, недоступное другим:

— Да, за нищего неудачника, детей рожу, двоих или троих, растолстею, буду копейки до зарплаты считать…

— Ну почему сразу за неудачника… Есть же нормальные мужики, — пробормотал Илья, но Лера его не слышала. Губы у нее посинели, лицо заострилось, она начала задыхаться, лицо девушки покрылось испариной. Илья гладил ее по волосам, что-то говорил, в кабинет заглядывали сотрудники, показался кто-то из охранников, но быстро убрался с глаз долой, стоило Илье повернуть голову. Лера дышала уже ровно и по-прежнему прижимала ладони к животу, Илья смотрел на часы и считал минуты, следил за секундой стрелкой, как она описывает круги вокруг циферблата. Накатила мутная одурь, что-то сродни обмороку, Илья потерял счет времени и уже не понимал, какой сегодня день и час, когда все это началось, но видел, что Лера дышит, пусть тяжело и хрипло, а раз дышит, то все еще будет хорошо, только хорошо, и никак иначе. С головой ушел в эту медитацию, а очнулся от того, что какая-то полная тетка в очках бесцеремонно оттаскивала его от Леры.

— Посторонним выйти! — скомандовала она, поставила на пол нехилых размеров медицинский чемодан и кое-как уместилась рядом с девушкой. В кабинет втаскивали носилки, и невысокая женщина-фельдшер решительно выпроводила Илью прочь. Он вышел в приемную, сел за секретарский стол, вспомнил, как хозяйничал тут Макс, как распоряжался насчет рыбок, как говорил по телефону, и как они потом шли по коридору к лифту. Илья прислушивался к звукам, что доносились из-за приоткрытой двери. Лера не подавала голос, командовала толстая врачиха, но, видимо, дело свое знала — минут через пять Илья услышал тихий стон и пару невнятных фраз: Лера пришла в себя. Откуда-то взялся Артемьев — грязный, бледный, злой, — вошел в приемную, увидел Илью за столом и остался стоять в дверях, рядом топтался его долговязый помощник. Илья с удовольствием отметил, что рожи у обоих основательно побиты, что нос у эсбээшника красиво распух и что херр полковник еле шевелит языком.

— Быстро, быстро! — донеслось из-за спины, Илья отошел в сторону и пропустил носилки. Врач быстро шла впереди, фельдшер рядом с носилками, фельдшер держала на весу пакет с прозрачной жидкостью, от него отходила тонкая трубка, тянулась к руке Леры. Ее волосы растрепались, покрытое мелкими царапинами лицо было бледным и спокойным, точно неживое, Илья почувствовал, как по хребту бежит холодок, но нет — девушка открыла глаза и повернула голову. Илья перехватил ее взгляд, вымученно улыбнулся, точно пытался сказать ей — держись, все будет хорошо, но Лера будто и не видела его, смотрела в упор и не замечала, как чужого и постороннего ей человека. Илья шагнул к носилкам, но его оттеснила фельдшер и пошла рядом с Лерой, Илья двинулся следом. Артемьев, завидев его, отвернулся к окну, и правильно сделал, ибо огреб бы по физиономии еще раз, прямо здесь, и не дай бог, если бы кто разнимать кинулся.

Носилки занесли в лифт, Илья сбежал по лестнице, и у желто-красной «Газели» оказался первым, следил, как носилки ставят в салон, как следом тяжело забирается врач, и опомнился, подбежал, не дав ей закрыть двери.

— Нельзя! — отмахнулась та. — Не положено…

— В какую больницу вы ее везете? — только и успел спросить он: водитель включил сигнал, сирена коротко взрыкнула, пробуя голос.

— В шестьдесят вторую городскую! — донеслось из-за приоткрытых створок. — Но посещения только для родственников!

«Это мы еще поглядим, завтра же». — Илья проводил машину взглядом, вышел на дорогу, посмотрел, как «Газель», переваливаясь по трамвайным рельсам, выезжает на разделительную и врубает на максимум сирену и скорость.

Но порез на боку кровоточил и зверски болел, несмотря на повязку и обезболивающие, к вечеру началось даже что-то вроде лихорадки. Илья поехал в платное медицинское учреждение, где лишних вопросов ему не задавали, удовлетворившись легендой «подрался в кабаке, претензий ни к кому не имею». Пожилой основательный хирург в белом халате неторопливо зашил Илье рану, перевязал и отпустил с миром и множеством рекомендаций, как жить дальше. Основная звучала как «полный покой и здоровый сон, любые нагрузки противопоказаны до полного заживления шва», но Илья пропустил их мимо ушей и поехал в шестьдесят вторую городскую больницу, где в реанимацию его и на порог не пустили.

— Состояние тяжелое, но стабильное, — сказала ему недовольная дежурная медсестра через приоткрытую дверь в полутемный, душный и пропахший лекарствами коридор.

— К ней можно? — спросил Илья

— Только родственникам, и только с разрешения врача, если он пропуск даст. Вы Пономаревой кто?

«Никто, но дела это не меняет». — Илья отступил, и дверь моментально закрылась у него перед носом. Пришлось несолоно хлебавши возвращаться домой, зато боль и температура к утру спали, но голова еще кружилась и немного подташнивало, накрыла слабость и сонливость, точно отходняк после наркоза. И только сейчас он ощутил, что все действительно закончилось и можно не шарахаться от каждой тени, не вздрагивать от резкого звука и спокойно смотреть на незнакомых людей. Ангел сгинул в преисподней и не вернется, а с Лерой все будет в порядке, сегодня он увидит ее, и сам скажет ей об этом. И пропуск этот получит, уж договорится как-нибудь с врачом, убедит, заплатит, в конце концов…

Резкий звонок в дверь ничего хорошего не сулил. Гостей Илья не ждал, отец или Ольга о своем визите предупредили бы, поэтому он решил не открывать. Однако трезвонили настойчиво, будто наверняка знали, что хозяин дома, поэтому пришлось топать в коридор. Зазвонили еще раз, длинно и громко, Илья посмотрел в глазок, и сердце невольно екнуло: за дверью стоял полицейский. «Открывать — не открывать?» — Илья не знал, что и делать, вроде подвигов за ним, известных властям, кроме «ограбления» банка, не числится, да это когда было. Однако зачем-то полицай сюда притащился. «Может, не ко мне? Может, он соседей ищет?» Над головой раздалась очередная длинная трель, Илья повернул задвижку и приоткрыл дверь.

— Серегин Илья Васильевич? — поинтересовался молодой веснушчатый парень с погонами лейтенанта. Иллюзии разом пропали — этот пацан пришел по его душу, и пришел по наводке, зная, где Серегина-младшего искать. Явно Артемьев постарался, ну да черт с ним, придется с лейтенантом поговорить, настроен он вроде миролюбиво.

— Он самый, — улыбнулся Илья, — проходите.

Он закрыл дверь и следом за гостем прошел в кухню.

Гость представился как лейтенант полиции Аркадий Кравцов, достал из черной облезлой папки бланки и принялся их заполнять, попросив у Ильи паспорт.