И тут он не увидел — почувствовал чье-то присутствие, будто кто-то в спину посмотрел и спрятался, побоявшись, что его застукают. Но то ли двигался еле-еле, то ли помешало что, но Илья успел заметить быструю тень у заветного окошка и ринулся туда, не разбирая дороги. Мчался, ног под собой не чуя, — кто-то пытается уйти с крыши, значит, убийца все-таки был здесь, но где прятался — уму непостижимо, ведь негде, вот, ей-богу, негде, если только в этой декоративной трубе отсиживался. «А что — запросто», — Илья подбежал к окну, пригнулся, бросился в нору, оказался на пыльном полу, огляделся. Заметил черную расплывчатую тень неподалеку, ринулся к ней, и тут все закончилось — удар в переносицу, а потом в живот свалил на пол, Илья врезался головой в венткороб и едва не потерял сознание от боли. Дернулся встать, но получил удар в поясницу, потом по ребрам, сам ударил ногой куда-то в темноту, попал, перевернулся, сел и увидел перед собой Артемьева. Тот стоял напротив, согнувшись в три погибели, и держал перед собой «Иж», черное дуло маячило перед глазами Ильи, и он услышал, как щелкнул предохранитель.

— Не подпрыгивай, — предупредил Артемьев, — сиди тихо, и мы расстанемся друзьями. Ты мне не нужен, я не по твою душу сюда пришел. Дай мне полчаса, и расстаемся — ты меня не видел, я тебя тоже. Лады?

И улыбнулся радостно и ехидно, покосился вбок, рыкнул что-то сквозь зубы. Из темноты показался второй, его незабвенный помощничек, длинный и жилистый, выползал, прихрамывая, и держался рукой за макушку. Вот кому впотьмах прилетело, а Артемьеву хоть бы хны, стоит себе и скалится, как ни в чем не бывало, и сам на себя не похож в этой толстовке и черных джинсах.

«Он? — крутанулось у Ильи в голове. — Неужели… И Стешин, и Макс, и Лера — его работа?» «Артемьев тебя научит, у него опыт — будь здоров. С башкой проблемы, правда, имеются, но это терпимо. Да и у кого их сейчас нет?» — Макс будто стоял рядом и снова повторил свои же слова, Илья глупо таращился на эсбээшника и понимал, что да, правда. Он нашел убийцу, выследил, догнал, но Артемьев оказался хитрее и теперь стоит с довольной рожей, передергивает затвор «Ижа» и несет при этом какую-то чушь.

— Посиди, успокойся, подумай о чем-нибудь приятном, — говорил тот, не переставая улыбаться, — ты мне помог, я тебе помогу.

— Да пошел ты, — отозвался Илья, прикидывая расклад, и все выходило не в его пользу. Их двое, оба вооружены, помещение тесное, неудобное, не развернуться. К тому же голова зверски болит, из носа идет кровь, а перед глазами пляшут алые и зеленые пятна, и Артемьев смотрится вроде как на фоне фейерверка.

— Пойду, — примирительно согласился он, — пойду, не переживай. И ты пойдешь, а пока тут побудь, не мешайся под ногами, а потом поговорим, когда я киллера возьму.

Бросил что-то сквозь зубы охраннику, и тот прошел мимо Ильи, не забыв пнуть его по ребрам, и пропал в темноте, загромыхал крышкой люка.

«Кого возьмешь?» — едва не ляпнул Илья, задрал голову, чтобы остановить кровь, вытер лицо рукавом, да так и застыл: пусть небольшая, но все же черепно-мозговая травма сказывалась, и соображал он с небольшой задержкой.

— Кого возьмешь? — повторил он вслух. — Убийцу?

— Ага, — кивнул Артемьев, — его, родимого. Сколько он мне крови выпил, если бы ты знал… Ведро, не меньше… Возьму скоро, еще подожду и возьму, никуда он не денется.

И зажмурился точно от великой радости, пригладил волосы на макушке, точно сам себя похвалил, и сел на край окна, насмешливо глянул на Илью. А тот вокруг себя ничего не видел, ни рожи этой наглой, ни пыли, ни проводов и труб — от шока, надо полагать, или от той же травмы, еще весьма свежей. Додумался, поглядел на Артемьева, на «Иж» в его руках и даже не шелохнулся, хоть и было нелегко.

— Сучий ты потрох, Артемьев, — сказал Илья, — скот и паскуда. Ты что творишь? Лера тебе не наживка, не приманка…

— А кто, по-твоему? — перебил его эсбээшник. — Кто? Думаешь, почему она эту должность получила? За мозги особо выдающиеся или по другой причине?

Илья запрокинул голову, прикрыл глаза и молчал, соображая, и картинка получилась мало того что неприглядная, пакостная картинка, так в ней не хватало одной детали, и если дальше так пойдет, то эта деталь скоро отыщется, но на эту деталь у них с Артемьевым разные планы. Эсбээшник повел себя не просто как последняя сука подзаборная — он не просто не собирался уводить Леру из кабинета, он использовал ее все это время, следил, кто клюнет на живца. И вот сегодня дождется, но киллер нужен ему живым, однако у Ильи имелось свое мнение на этот счет.

— Чтоб ты сдох, — пожелал он эсбээшнику, тот торопливо перекрестился, сплюнул через левое плечо и сказал:

— Нет, а что мне было делать? Двоих топов убили, деньги уходят, руководство в бешенстве. Я и уговорил председателя правления посадить в этот кабинет нейтрального человека и присматривать за ним. За ней.

— Так это твои орлы в серой «Ауди» за ней катались? — спросил Илья. Артемьев ухмыльнулся и кивнул:

— Ну да, мои. С Андреевым я оплошал, признаю, да и гранаты под машиной не ждал. А ты шустрее меня оказался, после взрыва потеряли мы вас, думал, уж не свидимся никогда…

Присматривать, значит. Хреново присматривал, херр полковник, или сколько там у тебя звезд на погонах, и не за той овцой, пастырь чертов. Присматривал он… В каких войсках тебя учили женщинами прикрываться…

— Ты не там искал. — Илья на Артемьева не смотрел. К горлу подкатила тошнота, и он побаивался, что вывернет прямо сейчас, и решил пока на мерзкую эсбээшную рожу не смотреть, дабы рвоту не спровоцировать. Артемьев повозился напротив, потом раздался шорох и звуки шагов: возвращался охранник, он боком пробрался мимо Ильи, перекинулся с Артемьевым парой слов и куда-то подевался, надо думать — ускребся на крышу осматриваться.

— Что значит — не там? — малость нервно спросил Артемьев. — Ты мне не указывай, я свою работу знаю. Макс деньги не брал — хорошо, но кто тогда?

— Кузнецова, — кое-как выговорил Илья, — есть у вас такой старший экономист, была. До вчерашнего дня, пока ее поездом не переехало.

— Кузнецова, Кузнецова, — бормотал Артемьев, оставив без внимания слова Ильи про поезд. — Кто такая, почему не знаю… Экономист? Да их у нас как собак нерезаных…

— У нее еще дочь пропала. Уехала в институт и не вернулась, — сказал Илья.

Артемьев точно поперхнулся, замолк и долго сидел так, соображая, казалось, полчаса прошло, а на самом деле — пару минут. Илья открыл глаза и встретился взглядом с эсбээшником, тот оторопело глядел на пленника, потом опустился на корточки и прислонился к стене.

— Как — Кузнецова? — проговорил он. — Быть того не может. Эта дура… Вот бы не подумал…

— Ага, эта дура сперла у тебя из-под носа почти три миллиона долларов. — Илья не сдержался и улыбнулся, видя вытянувшуюся физиономию эсбээшника. Попал в точку, разумеется, тот обалдело смотрел на Илью и даже убрал «Иж» в кобуру. Опомнился, и только собрался что-то сказать, как Илья перебил его: