— Ты чего? — спросил Тимнев.

— Так будет надежнее, — ответил тот и запустил «Ф-1» в центр кучи бездыханных тел. Два взрыва разметали их, порвали в клочья.

— Нормально, — сказал Ефремов, посмотрел на Гарифуллина и добавил: — Тут теперь вроде все в норме, Камал.

— Переходим на западную позицию. Один черт знает, сколько «духов» там осталось.

Офицеры сместились вправо. Они продолжали держать в секторе обстрела дорогу и значительную часть позиций флангового отряда боевиков. После потери БМП тот прекратил огонь и залег в укрытиях.

На востоке обстановка на время успокоилась, но началась атака с запада. Бронетранспортер не пошел впрямую, сместился к дороге. Его пулемет обстреливал здание.

Здесь, как и на западе, ждали своего часа офицеры группы «Альфа». Капитан Лапунов первым же выстрелом подорвал БТР.

Боевики сначала залегли, затем, гонимые командирами, бросились в обход поста. На этом направлении их встретил пулемет старшего лейтенанта Валиева. Попытка прорыва боевиков с запада, в обход блокпоста, тоже была пресечена.

Тут тоже наступило затишье. Но оно оказалось недолгим.

Мохаммад Чали, ставший свидетелем уничтожения своих последних боевых машин, закричал:

— Проклятые неверные!

— Но как они уничтожили танк, господин Чали? — недоумевал связист Халаб.

— Скрытно подвели гранатометчика к шоссе. Шайтан!.. Мадри должен был просчитать это и посматривать на плато.

Естественно, Чали ни слова не сказал о том, что сам во всем виноват. Ведь он должен был догадаться, что русские попытаются в первую очередь уничтожить именно танк. Он являлся для них смертельной угрозой. Они не могли быстро вызвать авиацию. У них была единственная возможность поджечь «Т-72». Это вывод гранатометного расчета вперед, на расстояние прямого выстрела, то есть до трехсот метров. Именно так русские и сделали.

Тем временем с флангов отрядов пошли доклады о подрывах БМП и бронетранспортера, больших потерях при попытке повторно окружить блокпост.

Чали отдал приказ на наступление всем оставшимся силам, потом повернулся к связисту и приказал:

— Трубку мне, Али!

Халаб выполнил распоряжение главаря банды.

Полевой командир набрал номер.

Ему тут же ответил молодой голос:

— Да, господин Чали!

— Ты готов, Надир?

— Да, господин. Со мной Газани.

— Салах взял запас продовольствия?

— Да, все в кузове.

— Документы?..

— Сейчас я спрошу. — Через полминуты молодой человек ответил: — Загружено все, что надо.

— Сейф?..

— Его первым загрузили. А что по наложницам?

— Пусть сидят на месте, — заявил Чали, усмехнулся и добавил: — Долго они одни не останутся. Уже вечером найдется много желающих прибрать их к рукам.

— Да, это так.

— Выезжайте немедленно! Остановка там, где договаривались.

— Да, господин.

— Жду. Отбой! — сказал Чали и бросил трубку связисту.

Тот непонимающе посмотрел на командира и спросил:

— Мы скоро уедем отсюда?

— Да, Али.

— А куда?

— Туда, где нет войны.

— Я благодарен вам за то, что вы не оставляете меня.

— Как я могу тебя оставить? Ты сворачивай станцию. Больше она нам не понадобится.

— Но, господин, на связь может выйти шейх, — проговорил Халаб.

— У нас теперь нет начальства. Мы больше не воюем. Так что этот шейх может идти… на базу к полковнику Тенди. Собирай станцию!

— Что еще взять?

— Ничего.

— А рюкзак с вещами?

— Он тебе не понадобится, но если хочешь, бери.

— Оружие?..

— Оставляем. Не болтай попусту, Али, занимайся делом, — заявил Чали, прошел к амбразуре и посмотрел через оптику на блокпост.

На него со всех сторон наступали пешие боевики.

— Жаль, что здесь нет шейха, — проговорил Чали. — Он увидел бы, к чему приводит беспрекословное подчинение американцам. Надо же было по глупости одного заморского полковника загубить столько людей! Впрочем, им все равно не суждено было жить.

— Вы говорите обо мне? — спросил Халаб.

Чали отошел от амбразуры и ответил:

— Нет, верный мой Али. Это, как говорится, мысли вслух. Тебя они не касаются.

— Понял, — сказал связист.

Он сложил станцию в чемодан-контейнер и начал копаться в своем вещевом мешке, что-то бормоча себе под нос.

Полевой командир скривился, усмехнулся, но ничего не сказал. Он присел за стол. В чайнике еще оставался зеленый чай с ханкой. Чали выпил его и тут же почувствовал прилив сил.

Через десять минут его портативная станция сработала сигналом вызова.

— Я! — ответил Чали.

— Это Надир. Мы в условленном месте.

— Хоп. Выхожу.

Связист поднял на него глаза и спросил:

— Я иду с вами, господин?

Полевой командир вздохнул и ответил:

— Ты идешь своей дорогой. В лучший мир.

Чали выхватил пистолет и дважды выстрелил связисту в голову. Он обыскал тело, дергавшееся в судорогах, забрал контейнер со станцией, свой увесистый рюкзак и направился к трещине. Она привела его к такой же пещере, расположенной с южной стороны блокпоста.

Чали сразу увидел «Хаммер», стоявший у соседнего холма. Возле внедорожника топтался молодой человек.

Тот увидел полевого командира, бросился к нему и заявил:

— Салам, господин Чали! У вас все нормально?

— Нормально. Забери это. — Главарь банды передал свою ношу молодому человеку.

Они подошли к «Хаммеру», сели в салон.

Водитель обернулся и сказал:

— Салам алейкум, господин.

— Салам, Салах. Поехали.

— Маршрут прежний?

— Да. Чем быстрей мы уберемся отсюда, тем лучше. Думаю, скоро здесь будут кружить русские вертолеты.

«Хаммер» пошел на запад.

Чали слышал шум боя, но это уже не интересовало его. Сейчас для полевого командира было главным достичь границы, пересечь ее и пропасть в другой стране.

Отряды боевиков подчинились приказу и пошли в атаку.

Взвод военной полиции, группа спецназа и сирийское отделение, потерявшее раненым еще одного человека, яростно отбивались. Численное преимущество боевиков стремительно таяло. Но они нападали как одержимые. Это объяснялось тем, что многие из них были под наркотой.