– Сами рогувердцы знают, что вирус разносит именно ярталь? Судя по разговорам, которые я слышала в толпе, люди не видят связи между болезнью и внезапным появлением в столице ярких птиц.

– Откуда? Кто станет рассказывать о тайном оружии? Мы не одну войну выиграли благодаря чудесной певунье. Без крови, без насилия. Достаточно в доме врага ее пером помахать, чтобы вся семья заболела. А мы красивыми веерами торговали. Месяц – и страна наша. От нас только Хантколь чудом спасся, иначе бы уже весь континент Рогуверду принадлежал. Они догадались, откуда идет мор и, чтобы себя обезопасить, возвели стену.

– А я думала, это Рогуверд от морских чудищ стеной закрылся.

– Нет, милая. Раскусили нас хитрые ханткольцы. Поняли, что ярталь, как и павлин, высоко летать не способен.

Фельстан был доволен собой. И как каждый злодей бахвалился перед жертвой злодейскими делами. Только вот не догадывался он, что я тоже не рогувердка, а значит, велика вероятность, что дитя, могущее принести власть лордам Корви–Дуг, выносить не успею. Помру от заразы. Да и о том, что я вовсе не Адель Корви, выкладывать не стоило, можно крупно нарваться: ярость от осознания, что какая–то нищенка враньем все планы порушила, могла убить быстрее, чем вирус. Павлин и его папочка прекрасно понимали, что народ против предателей, а вот если истинная Корви на трон сядет, то ее семью не тронут. Признают власть законной.

– Да, вы правы. Павлину высоко не взлететь.

Только одного я никак понять не могла, какой резон Конду предавать меня? Чтобы после, когда он свершит все свои коварные задумки, уязвить врага, что тот женился на самозванке? И что с того? Фельстану и его отцу в принципе не важно, кто им принесет корону, главное, чтобы народ был уверен, что я Адель Корви. Скорее мальчишку прибьют, чем меня из дворца выгонят.

– У меня болит голова. Я хочу спать, – произнесла я, желая выпроводить Фельстана. Мне нужно было подумать. В конце концов завтра у меня свадьба.

Дождавшись, когда «жених» выйдет из комнаты, я попыталась встать, но не смогла. Рухнула на подушки и уставилась в потолок. Интересно, котея быстро выведется из организма, или я так и буду испытывать слабость, пока не помру? Существует от нее противоядие или нет? А может, доктор уже подсуетился, ведь у Фельстана нет причины губить мать своего будущего ребенка?

– Черт, хороший способ обездвижить меня, чтобы не дать сбежать, – я обреченно повернулась на бок, не найдя сил снять верхнюю одежду. Да, Фельстан не герцог, тот не позволил бы мне валяться, точно пьянице под забором. Не оставил бы в беспомощном состоянии, раздел бы и укрыл. Гад.

Не успела я помянуть герцога более сильными ругательствами, как в комнату вошли две служанки. Ловко орудуя, они меня раздели. При этом обе старались не смотреть мне в лицо. Я их понимаю. От маски монаха на самом деле жуть берет.

Обтерев влажным полотенцем и распустив собранные в кукиш волосы, служанки напялили на меня просторную ночную рубашку, укрыли и предложили попить, от чего я отказалась. Вдруг приспичит по маленькому, а я не смогу подняться? Неловко выйдет.

Задув свечу, служанки удалились. За окном царила ночь.

А я приготовилась ждать. Чего? Да чего–нибудь, что спасет меня от свадьбы с Корви–Дуг. Я даже убедила себя, что Конд хороший – я просто надумала всяких ужасов о нем. А он возьмет и явится на белом коне и увезет меня отсюда. А потом мы вместе посмеемся над моими глупыми выводами. Еще была надежда, что герцог, получив конверт с хрониками, поинтересуется, почему их не принес сам хронист. Все–таки мы не были чужими. Пусть он женится на другой, но чувства ко мне не могли остыть так быстро. Или могли? Ведь с момента его отсутствия прошло чуть ли не два месяца.

Я посмотрела в окно, за которым вновь начался дождь. Крупные капли били в стекло.

***

Никто не пришел меня спасать. Ни ночью, ни утром. Как выяснилось, жидкость для снятия маски ордена Света и Тьмы Иллисе раздобыть не удалось. Монахи строго берегли свой секрет. И она едва увернулась от дознания, с чего ей вдруг потребовалось такое средство. Уж не держат ли где взаперти их собрата?

А мне очень хотелось, чтобы ее расспросы дошли до ушей обережников. Збигув быстро бы сообразил, где именно меня прячут.

Свадебное платье принесли сразу после завтрака. Неожиданно не белое. Красное и с полупрозрачной накидкой, напоминающей цветом крыло птицы ярталь. А вот жених был в черном. Скорчив недовольное лицо, он накинул мне на голову полог.

– Пошли, в храме все готово.

Я ожидала длинную процессию, ведь все–таки женится фаворит короля, но нет. Меня привезли к собору в закрытой карете в сопровождении нескольких вооруженных всадников и повели к алтарю, крепко держа за руку. Я даже вскрикнула, так больно Фельстан сжал ладонь, когда храмовик по заведенному порядку все же спросил, согласна ли я вручить себя жениху. Я сказала «да», поскольку вовсе утратила надежду, что кому–то в этом мире, кроме Корви–Дуг, нужна.

– Можете поцеловать невесту, – произнес священник, а я замерла, понимая, какой сейчас наступит неловкий момент. Прежде всего для храмовика и его служек. Увидеть под накидкой вместо женского лица монашескую маску дорогого стоит. Но Фельстан обошелся поцелуем через ткань.

Я шла по проходу нетвердым шагом. У самых дверей увидела улыбающегося Конда. Фельстан приостановился, чтобы принять поздравления. Разговаривал любезно, как со старым знакомым. А у меня вовсе не осталось сомнений, что Конд, преследуя какие–то свои цели, продал меня.

– Кто это был? – спросила я, садясь в карету.

– Мой друг.

Так и подмывало спросить, давно ли у него в друзьях принц Конд Корви – настоящий наследник трона, но я прикусила язык.

– В том, что император со своей армией вынужден будет бежать из Рогуверда, его прямая заслуга. Это он откопал в летописях, в каком именно мире Корви прятали ярталь.

– Разве птицы не содержались в какой–нибудь огромной клетке?

– Держать оружие на виду? Ты шутишь. И потом, ярталь необходим вольный воздух, иначе они прекратят размножаться.

– Вы открыли портал…

– И птицы с удовольствием начали осваивать новое пространство. Мы будем выпускать партию за партией до тех пор, пока последний эриверец не поймет, что ему здесь не жить. Жаль, что сам ярталь тоже недолго будут радоваться жизни. Зима и неволя их убьют. Но эриверцам о том знать не следует. Они вообще не должны догадываться, каких тварей пригрели в своих домах. Сидят, слушают чарующие песни и тихо умирают.

– Птиц не жалко? Лучше бы принялись мастерить веера из перьев, как бывало.

– И раздавать их в армии? Смешно. Птицы сами выполнят грязную работу. Весь воздух в Рогуверде будет пропитан заразой. От птичьего мора ни одному чужаку не уйти.

– Но дети! Их вам не жаль? Я знаю, что за три года у многих женщин появились дети от эриверцев. Но полукровкам ни у нас, ни в Эривере не выжить! – как же страшно было понять, по какой причине дядюшка Джовир не захотел породниться с императором. Бедная инфанта!