всех сторон наталкивались на преграду. Окончательно осознав тщетность своих усилий, Ежи замер. Сердце отчаянно колотилось о ребра, рот жадно хватал остатки спертого воздуха. Руки болели. В ладони правой оказался кусок ткани. Видно, в истерике он содрал обивку с крышки гроба.

Ценой невероятных усилий Ежи удалось на время овладеть собой. Ведь он готовился к этому. Он все предусмотрел. Ежи попытался что есть силы отжать крышку. Разумеется, попытка провалилась, но доски подались под рукой. Слава богу, Барбара не нарушила его волю — гроб был дешевый и пропускал воздух. Именно поэтому он до сих пор не задохнулся. Вопрос, сколько времени он здесь находится? И сколько еще сможет продержаться?

«Телефон!» — вспомнил Ежи.

В кармане костюма должен быть телефон. Если Барбара выполнила просьбу насчет гроба, значит, и телефон должен быть на месте. Его рука не без усилий скользнула в карман. «Есть!» Пальцы нащупали трубку.

Варшава, кладбище в Повонзках, 16.30

За два часа до этих событий на старом кладбище проходила скорбная церемония. Одинокие посетители, бродя по погосту, невольно бросали взгляды на большую группу людей возле свежевырытой могилы.

Погода стояла изумительная. Приятный ветерок чуть заметно колебал листья деревьев. Солнечные лучи, уже потеряв дневную силу, не доставляли особого беспокойства.

Впрочем, мужчину, лежавшего в открытом гробу, они в любом случае не могли побеспокоить. Возраст покойного — а его жизненный путь, судя по всему, оборвался, чуть перейдя за отметку пятидесяти лет — возбуждал неприятные мысли о бренности всего сущего. Возможно, поэтому священник читал молитву несколько торопливо, хотя ему, в силу профессии, казалось бы, давно следовало привыкнуть к тому, что смерть выбирает жертву без особого разбора.

Молодая вдова покойного в элегантном черном платье терпеливо ждала окончания церемонии. Ее сестра — пепельная блондинка еще более юных лет — на всякий случай поддерживала родственницу под руку, хотя особой необходимости в этом, кажется, не было.

Остальные — мужчины и женщины, пришедшие проводить умершего в последний путь, — тактично стояли поодаль, оставив вдову наедине с ее горем.

— Барбара, — шепнула блондинка, мечтая покинуть кладбище как можно скорее, — почему ты купила такой гроб? Перед людьми неудобно. — Она скосила глаза в сторону приглашенных гостей.

Скромный гроб из тонких досок, обитых крепом, действительно резко контрастировал с дорогим костюмом покойного и всеобщим флером обеспеченности, исходившим от собравшейся на кладбище группы.

— Что я могла поделать, Малгожата? — ответила вдова. — Он сам так велел. Ежи всегда боялся быть похороненным заживо. Это была его идея фикс. И потому указал в завещании, что гроб нужно взять самый простой, чтобы пропускал воздух.

— Бред какой-то…

Малгожата произнесла эту фразу в полный голос. Священник, не прекращая молитвы, укоризненно посмотрел в ее сторону.

— Если он так боялся задохнуться после смерти… — не унималась блондинка, — можно было купить нормальный дубовый гроб и провертеть в нем дырки. По крайней мере, соблюли бы приличия.

Вдова замялась. Ей не очень хотелось продолжать эту беседу, но, зная настойчивость и упрямство сестры, она все же решила ответить.

— Дело вовсе не в этом. Ежи боялся, что дубовый гроб заблокирует мобильную связь.

Сестра уставилась на нее с удивлением.

— Ты хочешь сказать, что хоронишь его с телефоном?

На этот раз вдова промолчала. Малгожата покачала головой.

— Я всегда знала, что Ежи немного ненормальный, но не думала, что это заразное. Надеюсь, там не та трубка, которую он всегда носил с собой?

— Конечно, нет. Разве я похожа на человека, способного зарыть в землю золотой Vertu? На том свете Ежи вполне устроит что-нибудь попроще.

Малгожата посмотрела на требник в руках священника.

— Он что, собирается читать эту книгу до конца?

— Не забывайся! — одернула ее Барбара. — Ежи был достойным мужем, и заслуживает уважения хотя бы после смерти.

— Я бы не сказала, что вдова убита горем, — заметила своему спутнику представительная дама средних лет.

— Ничего удивительного, — ответил тот. — Ни для кого не секрет, что это был брак по расчету. Ежи нужна была ее молодость, ей — его деньги.

— Я так и не поняла: от чего он умер?

— Думаю, именно от этого. В пятьдесят два непросто добиться того, чтобы молодая жена не испытывала потребности в случайных знакомствах.

— Ты хочешь сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Позавчера утром он просто не проснулся. Синдром внезапной смерти.

— Какой ужас! И что показало вскрытие?

— Барбара не позволила резать любимого мужа.

— Разве это возможно?

— При ее деньгах возможно все.

— Ты прав. — Дама посмотрела в сторону вдовы. — А кто те двое, что стоят справа от нее? Барбара говорила, здесь будут только свои.

Ее спутник чуть заметно ухмыльнулся.

— Откуда тебе знать? Может, они и есть свои.

Двое молодых парней, стоявших неподалеку от вдовы, действительно отличались от остальных внешним видом. Так, как «фиат», будь он даже свежевыкрашен и вымыт, отличается от «мерседеса». Их опрятной одежде явно не хватало лоска, присущего окружающим.

— Лешек, посмотри на перстень на его пальце, — шепнул один из них. — Он стоит по меньшей мере тысячу евро. Да и костюм не меньше. Есть о чем подумать.

Лешек покачал головой.

— Никогда не пойму этих богачей. Зачем такой в гробу?

— Возможно, покойник полагал, что в незнакомое место нужно идти одетым с иголочки.

Собеседник непроизвольно фыркнул. Вдова оглянулась и смерила его взглядом.

— Простите, — извинился молодой человек. — Это нервное.

— Кто они такие? — спросила Малгожата сестру.

— Понятия не имею. Наверное, друзья Ежи.

— Друзья Ежи? По их виду бы не сказала.

— У него было много друзей. В конце концов, Ежи не сразу стал богатым.

Малгожата посмотрела на покойника.

— Перстень он тоже завещал похоронить вместе с собой?

— Нет. Но его невозможно снять. Не могла же я отрезать Ежи палец?

— Положим, он бы все равно…

Перехватив взгляд сестры, Малгожата не стала заканчивать фразу.

— На нас обратили внимание, — забеспокоился один из мужчин. — Может, лучше уйти?

— Уйти во время молитвы? Где тебя воспитывали, Войцех?

Варшава, кладбище в Повонзках, 18.35

Ощупав телефон, Ежи невольно ругнулся. Конечно, Барбара не удержалась от соблазна и засунула ему в карман дешевую трубку. Впрочем, какая разница…

Разница выявилась быстро. Когда экран телефона засветился, Ежи похолодел: индикатор заряда батарей высвечивал одну-единственную полоску.

«Сука!» — ругнулся Ежи, торопливо набирая номер жены.