– Нет, не понимаю! – Иванов глубоко затянулся, откидываясь на спинку стула. – У вас роман, что ли? Так надо понимать ваш внезапный румянец, Лия Андреевна?

– Типа того, – выдохнула она с облегчением, хорошо иметь дело с догадливыми людьми. – И мы вчера весь день были с ним вместе. А когда вернулись... Дальше ты знаешь... Но дело не в этом. Ночью мы долго говорили о том, что произошло с Гольцовым чуть больше года назад. И чем больше я узнавала об этом, тем меньше понимала, что же на самом деле произошло тогда. Все вроде бы и понятно, но... Почему его так долго продержали в камере? Могли бы отпустить под подписку о невыезде, а он сидел!

– Могли-то могли... – задумался сразу Иванов, без устали затягиваясь. – Только не подписывал прокурор подписку о невыезде и все. Дело в том... Дело в том, Лия Андреевна, что у этой девицы должна была, по слухам, быть при себе крупная сумма денег и партия наркотиков. Просто огромная, потому и ехала она поездом, а не летела самолетом. Ну вы понимаете... Таможня и все такое... А ничего этого в его квартире не нашли. Куда все это подевалось? Консьерж говорит, что девица зашла в подъезд с сумкой. А сумки-то нет! Началось давление влиятельных лиц... Ох, как вспомню, тошно делается... Короче, держали мы его до тех пор, пока команды сверху не поступило. Как поступило, так и отпустили. А потом дело и вовсе закрыли.

– Вадим, вот ты тут упомянул о консьерже. – Лия разволновалась так, что даже привстала со стула. – Девушка должна была сказать, заходя в подъезд, к кому она направляется. Ведь так?

– Так!

– И?!

– Она и сказала. Сказала, что направляется к своему хорошему знакомому Гольцову Дмитрию. Вот так-то, Лия Андреевна! – И Вадим надолго замолчал, успев заполнить пустую пепельницу почти наполовину.

Рухни на нее в этот момент потолок, она бы испытала куда меньшее потрясение, чем от его слов. Все закрутилось перед глазами и поплыло куда-то в сторону окна.

– Как же так?! – прошептала она едва слышно. – Дима говорит, что никогда прежде не видел эту девушку!

– Он и нам так говорил. А она перед тем, как подняться к нему на этаж, говорила обратное! – воскликнул Вадим, ткнув очередной окурок в пепельницу. – Спасло его от обвинительного заключения знаете что?

– Что?! – дышать с каждой минутой становилось все труднее и труднее.

Сначала Санька ее подвел, теперь вот Гольцов. А ей как жить со всем этим добром?!

– То, что одна из консьержек вдруг завила, что никогда не видела Гольцова с погибшей. Мы же их всех возили на опознание. Говорит, с другим мужчиной видела, а с Гольцовым никогда. И еще, говорит, будто бы с тем другим мужчиной их связывали нежные чувства. Она, типа, поняла это сразу...

– Она? Кто она? Кто так говорил? – Это была как раз та самая хрупкая соломинка, за которую она поспешила ухватиться. – Кто из консьержек так утверждал?

– Такая вся!.. – Иванов обрисовал руками пышные формы. – Голос у нее еще зычный. Она одна такая была из всех. Остальные две все сплошь божьи одуванчики, а эта... Громкоголосая!

– Надин! – догадалась Лия, вздохнув с облегчением.

Уж в нее-то она вцепится. Пусть попробует отвертеться. Даром, что ли, терпела ее столько времени, сигареты для нее таскала в сумке и на вопросы, порой бестактные, отвечала с чувством, толком и расстановкой.

– Так она, значит, утверждала, что видела неоднократно девушку с другим мужчиной? Правильно я поняла?

– Абсолютно, – пыхнул Иванов в нее густым клубом дыма. Потом задумчиво, вроде как стесняясь, проговорил: – Вообще-то... Вообще-то, если бы не вчерашнее алиби, Гольцова я лично арестовал бы сразу.

– Почему? – Лия моментально насторожилась: неужели есть что-нибудь еще, что-то такое, о чем ей Димка не рассказал.

– Да так... – он нахмурил светлые брови. – Тут у нас одно дело висит... Совсем недавнее... Убийство мужчины средних лет. Убит тремя ударами тупого предмета по голове.

– Ну! Слышала о таком! – воскликнула Лия и, поймав его быстрый подозрительный взгляд, поспешила объяснить: – Мне про него Тишаков рассказывал. Да и с погибшим я лично была знакома.

– Ага! Гольцов, кажется, тоже. И, кажется, даже успел испортить с ним и так не очень дружелюбные отношения. На дне рождения, где вы присутствовали вместе, эти двое ссорились. Вы не заметили?

– Нет, – соврала тут же Лия и покраснела.

– А вот подруга ваша заметила. И сообщила нам потом, после его гибели. И все бы ничего, если бы...

– Ну что еще, Вадим?! – Из горла у нее вырвался истеричный клекот, мало похожий на смех. – Чем еще ты хочешь добить меня?

– Человек, убивший этого мужчину, Игосю, вы все, кажется, его называли так? Так! Так вот тот, кто убил его, напал потом и на бывшую девушку Гольцова.

– Аа-аа!

Она поняла сразу, откуда это ему вдруг стало известно. Судебно-медицинская экспертиза! Там такие спецы сидят, определят мгновенно и угол, и наклон, и еще много чего сходного или различного. Определили, значит...

– Ага, определили, – подтвердил Виталий кивком головы. – Специфичный удар. Девушку Гольцова ударили всего один раз, это ее и спасло.

– Почему один? – вяло поинтересовалась Лия, столько всего на нее навалилось, что она измучилась уже и удивляться, и впадать в ужас, и сжиматься от предчувствия.

– А кто же знает! Может, спугнул кто. Может, не было целью убивать ее. Хотя... Хотя я больше склоняюсь к первому. Зачем оставлять свидетеля в живых? Дураком же надо быть! Так Гольцов точно был все время с вами? – И Иванов перегнулся к ней через стол. – Это очень важно, поймите.

– Со мной, Вадим. Как бы мне ни хотелось помочь тебе... Более того, он был со мной в Гагаринском детском доме, его там видели человек тридцать, никак не меньше. А потом мы с ним были в приюте для бездомных, и там он в столовой беседовал с поварихами. Так что... У него стопроцентное алиби, не переживай... А Тишаков у нас где?

– Тишаков у нас? – Он нарочно сделал ударение на последнем слове и довольно улыбнулся: – Щ-щас узнаю, Лия Андреевна! Мы же с вами снова команда, так?

Он снял трубку внутренней связи и пару минут добивался от дежурного внятного ответа. Потом чертыхнулся вполголоса и, вернув трубку на место, пробормотал:

– Вот народ, а! Да зачем, да откуда, да почему... В Сытникове Тишаков, на выезде, Лия Андреевна. По вашей шпане поехал. Думаю, приедет теперь с новостями.

Ничего хорошего Тишаков из Сытникова не привез. И из Гагарина тоже. Он потом туда тоже заезжал, да. И вымотался весь, и издергался сам, и людей издергал, заставив перелопатить кучи бумаг и регистрационных журналов. Ничего...

– Ни-че-го!!! – выдохнул он Лие прямо в лицо и упал на стул посреди ее кухни и сразу есть запросил.

Она налила ему тарелку овощного супа. Наложила горкой гречневую кашу, придавив сверху двумя огромными шницелями.