прижалась горячим телом. Воистину ее платье не только не скрывало ее тела, но и не удерживало тепло. Я не успел оглянуться, как ее мягкие губы прижались к моим.

— Ты ведь можешь пойти переодеться для танцев, — жарко проворковала она, — я могу тебя проводить, помочь…

Оставить такое заявление без внимания — значит, как я всегда говорю, смертельно оскорбить женщину. Через минуту я уже ласкал ее прекрасное тело. Мягкое, податливое, но в тоже время стройное, гибкое… а еще через минуту она уже скакала на мне, так как предпочитала именно эту позицию, о чем предупредила честно и сразу. Не знаю, но мне показалось, что особого восторга она не испытывает. Будто выполняет работу, на которую заранее подписалась. Может, так оно и было? Интересно, подумал я, энергично разминая ее груди, смогу ли я немного перераспределить массу тела? Так, чтобы увеличить некоторые органы, за счет уменьшения других? Вот, например, большие ступни ног — сорок пятый — сейчас мне явно ни к чему. А вот, другой орган… Я сосредоточился. Через секунду Лидочка посмотрела на меня, с удивлением, еще через секунду она замедлила темп, с трудом надеваясь на мой фаллос, превратившийся в огромное, бугристое бревно. Теперь она сладостно стонала при каждом движении и уже через минуту билась в оргазме, после чего, без чувств свалилась на мятую простынь.

Оставив ее отдыхать, я, накинув халат, спустился в холл, решив не совершать пока обратного перераспределения массы. Ходить на маленьких ступнях — тридцать восьмой, не больше — было непривычно, но я быстро приноровился. Ленка сидела злая, как черт и еле свои любимые бананы. Наташки и Володи за столом не было.

— Иди, посмотри, как там дерут твою благоверную, — зло бросила она, едва завидев мою довольную физиономию.

— Дерут, так дерут, — философски ответил я, хотя и ощутил укол застарелой ревности, — вообще-то она обещала мне больше не изменять… А вот посмотри-ка лучше, — и я, как стриптизер на сцене, артистически распахнул халат.

Очередная колкость застряла у Ленки в горле. Как завороженная, осторожно, одним пальцем, она потрогала уже слегка опавший член.

— Как это ты…. Как ты это сделал? Ведь он таким не был…

— Да ты просто не замечала, Ленусь! — весело сказал я, хотя ревность начинала свою игру в полную силу. Где там Наташка с этим скромником? Действительно она решила, назло мне, отдаться этому кобелю?

— Вот это да… — Ленка уже без опаски трогала мой толстенный шланг, — нет, ну скажи… ты накачал его чем-то? Силиконом?

— Ты забыла, что я демон? А у демонов — знаешь, какие? Еще больше! — но Ленка, похоже, уже не слышала. Одной рукой она обнимала меня, другой — мяла, не помещающуюся у нее в кулачке, головку, умудряясь при этом пятиться к дивану.

А, ведь я, действительно демон, пришла далекая мысль. И я смогу, если захочу, увидеть, что там делают моя жена и этот… Только, захочу ли? Может, лучше не знать, не видеть, забыть? Ленка, постанывая, уже натягивала себя на мой кол…. Можно сосредоточиться и увидеть пытается ли моя жена соблюсти верность или самозабвенно отдается этому негодяю. Действительно — пришел в дом и тут же хочет трахнуть хозяйку! Ленка в экстазе орала так, что было слышно, наверное, во всех комнатах особняка.

Надо, надо, увидеть… Сосредоточение… Черт, Ленка содрогается в диком оргазме, мешает… Так… вот комната, где они укрылись, прелюбодейцы… Пока ничего страшного. Он лезет целоваться… вот поймал все-таки ее губы, не смотря на сопротивление… Сколько там оргазмов испытала Ленка? Зря я ей показал такое, она теперь мне проходу не даст… Так… он уже запустил руку моей супруге под платье, она пытается убрать… нет, не удается. Да он настойчив, этот скромник. Уже мнет у нее между ног и опять целует взасос… Ленка отдыхает, не слезая с моего торчащего, как водонапорная башня, члена. Ага… он снимает с Наташки трусики… она сопротивляется, но он все больше наглеет… Ленка опять начала скачки… Наташка явно хочет уйти… он не пускает… расстегивает одной рукой брюки и вываливает хозяйство… второй рукой удерживает мою жену. Пожалуй, пора вмешаться. Она явно пошла с ним, только назло мне, но изменять действительно не хочет… Ленка опять громко стонет и кричит. Кажется, сейчас накатит и на меня… А как там… Он повалил Наташку на ковер и совсем скинув брюки, залез сверху. Но она сопротивляется… сжала ноги… он бесполезно тычется в лобок… Влагалище Ленки пульсирует, она закусила губу, но крики все равно прорываются, как вода, разрушающая хилую плотину. Как… там… черт… подкатывает оргазм… сейчас я кончу… Как там… Наташка… надо ей помочь… успею ли? Вижу — он с размаху, раз за разом, бьет ее по щекам, затем, надавив одним коленом, раздвигает ноги и вот, его незагорелый зад пляшет между ног моей жены… Ревность мгновенно выбросила меня из-под Ленки. Через три ступеньки вбежал я на второй этаж, распахнул дверь… Довольный и потный Володя уже поднялся, оставив на полу изнасилованную им женщину. Я снес ему голову одним ударом руки с железными когтями. Наташка, похоже, этого даже не заметила. Она плакала, закрыв лицо ладонями. Ее задранное до пояса платье, ее мокрый лобок, ее беспомощность наполнили меня досадой, ревностью и какой-то сладостной душевной болью. Не помню, как я оказался на ней и мой огромный, так и не разрядившийся в Ленку, член почти без труда вошел в ее скользкое, наполненное чужой спермой, уже использованное влагалище. И эти чувства — ревность, злость на нее и себя, и это тело — размякшее, потное, изнасилованное, сразу же отозвались во мне яростным оргазмом, и я выплеснул в бедную Наташку с полведра раскаленной спермы.

— А тебя, Лидочка, за то, о чем вы договорились с этим покойником, — я кивнул на окровавленный безголовый труп, — я накажу. Ведь вы договорились — ты уводишь меня, а он трахает мою жену? Так?

— Да, — шепчет Лидочка, — он видел ее раньше и очень хотел… а я знала Лену, ее подругу…

— Сволочь ты, — с негодованием сказала Ленка

— Так вот, — размеренно начал я, — на тебя накладывается заклятие: отныне ты не сможешь выйти за порог этого дома, не сможешь никому сообщить о себе. Ты умерла для других, пропала, исчезла. Ты будешь жить в этом доме на положении служанки, аккуратно убирать