и движет тобой, Патриша. Не столь уж важно, что у тебя были средства, а у других нет. Ты выжила и, как бы иррационально это ни звучало, коришь себя за то, что живешь.

Патриша хмуро смотрит на меня:

– Да, не зря ты в Дьюке получал высшие баллы по психологии. – (Я жду.) – И ты знаешь, почему мне сейчас так паршиво?

– Могу высказать предположение.

– Валяй.

– После нашего разговора ты вернулась в «Абеону», но не поднялась в свой начальственный кабинет, а засучила рукава и, образно говоря, вышла на поле. Тебе вдруг остро захотелось ощутить свою причастность, вернуться к корням. Можно подобрать еще какое-нибудь банальное сравнение. Ты жаждала действий. Возможно, ты вскочила в пикап и отправилась кого-то спасать. Возможно, провела психологическую беседу с одной из недавних жертв. И в какой-то момент ты подняла голову, обвела взглядом внушительный приют, который построила. Твои глаза подернулись влагой, и ты, удивляясь себе, сказала что-то вроде: «Все эти девочки такие храбрые, а я страшусь разговора с ФБР, поскольку я пугливая трусиха».

– Недурно, – отвечает Патриша и смеется.

– Я почти угадал?

– Почти угадал. Мне нужно идти дальше. Ты это понял.

– Что понял я – значения не имеет. Я рядом и готов тебя поддержать.

– Хорошо, но в одном ты ошибся, – добавляет она.

– Просвети в чем.

– Ты говорил про девочек, не сумевших вырваться из Хижины ужасов. Они меня не преследуют. Они просто ждут, что я добьюсь для них справедливости.

Глава 24

Мы не видим причин тянуть время. Звоню ПТ и говорю, что Патриша готова к встрече.

– Рад, что ты решил нам позвонить, – отвечает ПТ.

– Почему?

– Потому что мы уже летим к вам. Через час будем.

Он отключается, но мне не понравился его тон. Спустя час – ПТ всегда отличался точностью – вертолет ФБР приземляется в Локвуде. Мы обмениваемся банальными любезностями, после чего идем в гостиную. Смотрю на раму – символ украденной картины Вермеера, – и мне почему-то кажется, что она стала больше. ПТ привез с собой молодого сотрудника, которого представляет как спецагента Макса. У спецагента Макса очки в неоново-голубой оправе. Не знаю, звать его Максом или это его фамилия, но мне все равно.

ПТ и Макс садятся на диван. Патриша выбирает старое дедовское кресло. Я остаюсь стоять, непринужденно прислонившись к каминной полке, словно Синатра к фонарному столбу. Если вы ищете слово для описания моего облика, подсказываю: «обходительный».

ПТ сразу переходит к делу:

– Вин мне говорил, что чемодан, обнаруженный в квартире убитого, принадлежал вам. Это так?

– Да, – отвечает Патриша.

– Разумеется, вы знаете об этом убийстве.

– Естественно.

– Рай Стросс, ставший жертвой убийцы, вам знаком?

– Нет.

– Вы его никогда не встречали?

– Насколько помню, нет.

– Вы когда-нибудь бывали в его квартире в «Бересфорде»?

– Конечно же нет.

– А вообще вам приходилось бывать в «Бересфорде»?

– Я так не думаю.

– Вы так не думаете?

– Может, и была когда-то на какой-нибудь встрече.

– На встрече?

– Это мог быть сбор средств для благотворительных целей, торжество или иное мероприятие.

– Значит, вы бывали в «Бересфорде» по упомянутым причинам?

Мне не нравится направление разговора.

– Нет, – отвечает Патриша, которой это тоже не нравится. – Не думаю. Не помню. Есть какая-то доля вероятности. Я посещала благотворительные встречи во многих домах Верхнего Вест-Сайда, но, если одна из них и происходила в «Бересфорде», я попросту не помню.

ПТ кивает, словно он полностью удовлетворен ответом, затем спрашивает:

– Где вы были пятого апреля?

Он имеет в виду день убийства. Мне не нравится само построение разговора, больше смахивающего на допрос, чем на доверительную беседу. Я решаюсь нарушить ритм, заданный ПТ:

– Куда вы клоните?

ПТ разгадывает мое намерение, но не отвечает, а обращается к Патрише:

– Миссис Локвуд, я задал вам вопрос.

– Называйте меня Патришей.

– Патриша, где вы были пятого апреля?

– Это не секрет.

– Я не сказал, что это секрет. Я спросил, где вы были?

– Прекратите! – вмешиваюсь я.

Теперь ПТ поворачивается ко мне:

– Вин, вопросы сейчас задаю я.

– Я отвечу, – говорит Патриша. – Об этом все знают. Вечером я находилась в ресторане «Чиприани», где собирала деньги для своих приютов.

Должен признаться, слова сестры меня удивляют.

– Вы имеете в виду ресторан «Чиприани» в средней части Манхэттена? – уточняет ПТ.

– На Сорок второй улице. Возле вокзала Гранд-Сентрал.

– Значит, вы находились в Нью-Йорке?

– Если Гранд-Сентрал и Сорок вторая улица по-прежнему считаются Нью-Йорком, то да, – с оттенком раздражения отвечает Патриша.

– Когда вы приехали в Нью-Йорк?

Патриша откидывается на спинку кресла и смотрит в пространство.

– Я провела две ночи в отеле «Хаятт Гранд-Сентрал». Приехала в пятницу поездом «Амтрака» и уехала в воскресенье. – В гостиной становится тихо; слова Патриши дают богатую пищу для предположений, и потому она тут же добавляет: – Не смотрите так. Мы недавно открыли еще один приют «Абеона» в Восточном Гарлеме. Поэтому за последние полгода я постоянно курсировала между Филадельфией и Нью-Йорком. Могу показать вам свой деловой календарь, если это поможет.

– Было бы неплохо, – отвечает ПТ.

– Какой в этом смысл? – снова вмешиваюсь я.

– Вин! – Резкость в голосе Патриши присутствует, но несколько притуплена. – Позволь мне самой отвечать.

Она, конечно же, права.

– И какая теория успела появиться у вас? – Патриша смотрит на ПТ и Макса. – Спустя четверть века после того, как моего отца убили, а меня похитили, я… каким-то образом узнала, что мой похититель живет затворником в Нью-Йорке, и решила его убить?

– Не нужно защищаться, – говорит ПТ.

– Я и не защищаюсь.

– Это ясно чувствуется по вашему тону. Ваш чемодан так или иначе связывает вас с местом убийства. С моей стороны было бы халатностью не рассмотреть все версии. А это возвращает меня к тому вечеру, когда убили вашего отца и похитили вас.

– Каким образом? – спрашивает Патриша.

Спецагент Макс достает папку и подает ПТ.

– Я изучил все заявления, сделанные тогда, и хотел бы кое-что прояснить.

Патриша смотрит на меня. «Что ему надо?» – спрашивает ее взгляд. Я отвечаю легким пожатием плеч.

– Алина Локвуд, ваша мать, вернувшись домой, обнаружила тело вашего отца и сразу вызвала полицию.

ПТ замолкает. Он намеренно делает тягостную паузу, чтобы посмотреть, не появится ли в поведении Патриши что-то подозрительное. Его уловка не срабатывает.

– Почему вашей матери в момент нападения не оказалось дома? – спрашивает ПТ.

Патриша шумно вздыхает:

– В показаниях это отражено.

– Там сказано, что она была в супермаркете.

Мы молча ждем.

– Почти в десять часов вечера, – продолжает ПТ.

– Агент… – Патриша осекается. – Можно называть вас агентом ПТ?

– Достаточно просто ПТ.

– Нет, мне как-то неловко.