опять-таки я приехал сюда совсем не за этим. И потому сразу перехожу к цели своего визита:

– Как вы и мистер Роуэн познакомились?

– Через мою Эди и его Билли.

– Можно узнать когда?

– Когда… – Она подносит ко рту сжатый кулак.

Мы оба смотрим на мистера Роуэна. Он смотрит на меня. Не знаю, чтó он видит и как у него со зрением. Из его ноздрей торчат кислородные катетеры, которые ведут к резервуару, прикрепленному с правой стороны кресла.

– Когда Эди и Билли исчезли.

– Билли и Эди встречались?

– Не просто встречались, – отвечает миссис Паркер. – Они были помолвлены.

Она подает мне рамку с фотографией. Солнце и время притушили краски, но на снимке видны радостные лица университетских студентов Билли Роуэна и Эди Паркер. Они стоят рядом, щека к щеке. Снимок сделан на пляже. Позади простор океана. Их улыбки яркие, как солнце. На лицах блестит пот, а сами лица безумно счастливые (или так кажется).

– Видите, какие они влюбленные? – спрашивает миссис Паркер.

Так оно и есть. Снимок запечатлел их молодыми, влюбленными и беззаботными.

– Правда, красивая пара?

Я позволяю себе кивнуть.

– Мистер Локвуд, они были всего-навсего глупыми детишками. Уильям всегда это говорит. Правда, Уильям?

Уильям никак не реагирует.

– И конечно, идеалистами. Кто в молодости не бывает идеалистом? Билли был таким рослым дуралеем, а моя Эди – тихая девочка, мухи не обидит. Каждый вечер она смотрела новости и видела, как молодые парни возвращаются с войны в пластиковых мешках. Мой сын Эйден, ее брат, служил во Вьетнаме. Вы это знали?

– Нет, не знал.

– В новостях, конечно, такое не расскажут. – В голосе миссис Паркер появляется горечь. – Для них моя Эди была просто сумасшедшей террористкой, как те девицы из банды Мэнсона.

Я изо всех сил стараюсь изобразить сочувствие, но в таких случаях меня всегда подводит мое «высокомерное выражение лица». У Майрона это здорово получается. На его лице отображается столько оттенков эмпатии, что сам Аль Пачино позавидует.

– Когда вы в последний раз получали известия от Эди или Билли?

Вижу, что мой вопрос застает миссис Паркер врасплох.

– Зачем вы об этом спрашиваете?

– Я просто…

– Никогда. Я имею в виду, после того вечера мы их не видели и ничего о них не слышали.

– Ни разу?

– Ни разу. Я вас не понимаю, мистер Локвуд. Зачем вы приехали? Нам сказали, что вы сможете помочь?

– Помочь? В чем?

– Найти наших детей. Это же вы нашли Рая Стросса?

Я киваю. Пусть это и неправда, но я как-нибудь переживу.

– Когда мы с Уильямом увидели в новостях снимок Рая… Вы хотите услышать нечто странное?

Я стараюсь выглядеть открытым и понимающим.

– Когда вы нашли Рая Стросса…

Она снова поворачивается и смотрит на мистера Роуэна. Он никак не реагирует. Не знаю, слышит ли он наш разговор. Возможно, у него афазия; может, он вообще находится в отрешенном состоянии или же умеет делать непроницаемое лицо. Все это лишь мои предположения.

– Вы знаете, что было самым странным?

– Не знаю. Расскажите.

– На момент убийства Рай был уже весьма пожилым человеком. Конечно, не настолько старым, как мы с Уильямом. Нам за девяносто. И вот что странное: мы по-прежнему думаем об Эди и Билли как о молодых. Словно с их исчезновением время застыло. Как будто они и сейчас выглядят как на этой фотографии.

Миссис Паркер забирает у меня рамку. Ее палец касается лица дочери, а голова нежно склоняется.

– Мистер Локвуд, вам это кажется странным?

– Нет.

Она трогает руку мистера Роуэна:

– Уильям когда-то любил играть в гольф. Кстати, вы играете?

– Да, играю.

– Тогда вы поймете. Раньше Уильям шутил, что мы с ним проходим последние девять лунок. А теперь говорит, что мы прямиком движемся к восемнадцатой. Но мы по-прежнему называем Эди и Билли нашими детьми. Сейчас его Билли было бы шестьдесят пять. А моей Эди – шестьдесят четыре.

Она качает головой, словно не веря.

В другой ситуации я бы счел этот разговор утомительным и бессмысленным. Но ведь я затем сюда и ехал. Я не рассчитывал получить от мистера Роуэна или миссис Паркер какие-либо полезные сведения. У меня совсем другая цель. Я хочу «поднять волну» и посмотреть на их реакцию. Сейчас поясню.

Если Эди Паркер и Билли Роуэн все эти годы были живы, велика вероятность, что они каким-то образом дали о себе знать родным. Возможно, не в первые год-два, когда «Шестерку» активно искали. Но прошло уже более сорока пяти лет с тех пор, как «Шестерка с Джейн-стрит» пустилась в бега. Если ее Эди и его Билли были живы, разумно предположить, что в какой-то момент они вышли на контакт.

Разумеется, это ни в коем случае не означает, что миссис Паркер расскажет мне об этом (молчаливого мистера Роуэна мы на время исключим из процесса). Она сделает все возможное, убеждая меня в обратном. Даже если она и видела свою дочь, то будет утверждать обратное. Это я уже слышал от нее в самом начале разговора.

Итак, говорит миссис Паркер мне правду или ведет со мной игру?

Это-то я и пытаюсь выяснить.

– Когда вы впервые услышали о… – какое тактичное слово лучше здесь употребить? – об инциденте, спровоцированном «Шестеркой с Джейн-стрит»?

– Вы не возражаете, если мы не будем их так называть?

– Почему?

– «Шестерка с Джейн-стрит», – морщится миссис Паркер. – Это делает их похожими на «семью» Мэнсона.

– Да, конечно. – Мой лимит тактичности исчерпан. – Как вы услышали об инциденте?

– Ко мне в дом ворвалась толпа агентов ФБР. Они вломились так, словно искали Аль-Капоне. Перепугали нас с Барни до полусмерти.

Мне это уже известно. Перед поездкой сюда я заглянул в папку, полученную от ПТ. Но сейчас я не пытаюсь собрать сведения. Я пытаюсь проверить правдивость моей собеседницы и, быть может, как вы вскоре увидите, вызвать реакцию.

– Значит, вы больше никогда не видели вашей дочери? – спрашиваю я, придав голосу надлежащую серьезность.

Миссис Паркер кивает. Никаких слов. Никаких эмоций. Только кивок.

– И вы больше не говорили с ней по телефону?

– Говорила. – (Я жду.) – В тот вечер. За час до появления агентов ФБР.

– И что она вам сказала?

– Эди плакала. – Миссис Паркер бросает взгляд на мистера Роуэна; он по-прежнему неподвижен, но в глазах блестят слезы. – Она сказала, что случилась ужасная беда.

– Уточнила какая?

Миссис Паркер качает головой.

– Что еще сказала вам Эди?

– То, что им с Билли придется спешно уехать. Возможно, надолго, а может, и навсегда.

По щеке мистера Роуэна сползает слезинка. Они снова держатся за руки, настолько крепко, что