В царстве науки величайшим гением, подаренным миру Нидерландами, стал, безусловно, Христиан Гюйгенс (1629–1695). Достижения Гюйгенса великолепно суммировал его английский биограф А. Э. Белл: «Человек, который превратил телескоп из игрушки в мощный инструмент для исследований, что стало следствием его глубокого изучения оптики; который открыл кольцо Сатурна и его спутник Титан; который привлек внимание к туманности в созвездии Ориона; который подверг проблему гравитации количественному анализу, вылившемуся в правильные предпосылки относительно действия центробежной силы и формы Земли; который обосновал в своем великом труде Horologium Oscillatorum — «Маятниковые часы» динамичность систем и прояснил тему усовершенствованного циклоидного маятника и таутохронности движений тяжелой точки по циклоиде; который разрешил знаменитую проблему столкновения упругих тел и вывел общие положения закона сохранения энергии; и, наконец, который справедливо считается основоположником волновой теории света и, следовательно, физической оптики, — такой человек достоин, чтобы его упоминали наряду с Галилео и Ньютоном».

Гюйгенс начал свою научную карьеру, будучи горячим поклонником Декарта, чьи Principia Philosophiae — «Первоначала философии» 1644 г. потрясли его еще в юности. «Когда я впервые прочел эту книгу, — писал он много лет спустя, — мне показалось, будто все в мире стало намного понятней, и я был уверен, что когда я находил что-то противоречивое, то в этом виноват был я сам, поскольку не понял его смысла. Тогда мне было всего 15 или 16 лет. Однако, время от времени обнаруживая, что некоторые положения явно неверны, а другие крайне маловероятны, я решительно вернулся к своим прежним предубеждениям и в настоящее время с трудом нахожу что-либо, что мог бы принять как истину во всей физике, метафизике и природе атмосферных явлений». Однако Гюйгенс всегда был признателен Декарту за тот творческий стимул, преданный ему и другим ученым, отмечая в 1691 г.: «Мы многим обязаны Декарту, поскольку он открыл нам новые пути изучения физики и высказал идею, что все может быть сведено к законам механики». Тем не менее, как подчеркивает Белл, Гюйгенс пришел к убеждению, что Декарт повторял ошибки схоластики, пытаясь отыскать некую убедительную и логичную систему, которая заменила бы ее, и сам таким образом вернулся к мировоззрению Галилео. По сути, благодаря Гюйгенсу, «основной поток научной мысли был, если так можно выразиться, отклонен с пути следования Декарта и перенаправлен в русло канала, стараниями Ньютона превращенного в полноводную реку».

Можно добавить, что большая часть лучших работ Гюйгенса была написана им в Париже между 1661 и 1681 гг., под патронажем Людовика XIV, и что после своего окончательного возвращения в Голландию он сожалел об отсутствии кого-либо, с кем можно было бы пообщаться на научные темы. Возможно, он представлялся своим собеседникам слишком уж высокомерным, однако в Западной Европе действительно было не так уж много людей, не считая Ньютона и Лейбница, с кем он мог общаться на равных. Но более примечательно то, что его отец, Константейн, поэт и острослов, всегда пользовался в Соединенных провинциях большей популярностью, чем его сын, даже несмотря на выдающиеся научные достижения, принесшие последнему заслуженную мировую известность.

Наиболее прославленный ученый, работавший в тропических владениях Голландской республики, Георг Румф, «слепой провидец с Амбона», был немцем по происхождению, поступившим на службу Голландской Ост-Индской компании простым солдатом и работавшим чиновником и управляющим на острове Амбон из группы Молуккских островов с 1653 г. до самой своей смерти в 1702 г. Восхищенный флорой и фауной этого острова, он посвятил свою жизнь сбору всех доступных ему материалов о них, составляя из результатов своих опытов и исследований объемистые рукописные фолианты, иллюстрированные рисунками. Он ослеп; во время землетрясения он потерял жену и самую младшую дочь; огонь уничтожил все его рисунки практически завершенного труда, но ни одно из этих несчастий не сломило его. Он сделал новые рисунки на замену тем, что сгорели в огне, и в 1692 г. отправил все шесть томов своего «Гербария Амбона» в Голландию. Корабль потопили французы, но, к счастью, его покровитель, генерал-губернатор в Батавии Иоганн Камфиус, предварительно снял копию, которая в конце концов достигла Голландии четыре года спустя. Шеститомный труд опубликовали уже после смерти автора, в 1741–1750 гг., чему предшествовала другая, тоже посмертная публикация в 1705 г. другой работы Румфа, посвященной морским раковинам, моллюскам и ракообразным Молуккских островов. Рукопись Румфа о фауне Амбона пропала, однако опубликованные работы по ботанике и зоологии, вместе с тем, что он написал по минералогии, геологии и палеонтологии Молуккских островов, до сих пор имеют актуальное научное значение, и с ними сверяются специалисты в вышеупомянутых областях.

Название издания работы Румфа 1705 г., Amboinse Rari-teitenkamer — «Кунсткамера Амбона», отражало моду того времени на коллекционирование экземпляров и прочих «редкостей» естественной истории в кунсткамерах или частных музеях, которые многие богатые правители и торговцы устраивали в своих городских или сельских домах. Минералы, морские раковины, чучела птиц, зверей и рыб, монеты, амулеты и экзотические безделушки всевозможных видов нашли себе страстных, хоть и не всегда разборчивых энтузиастов среди тех, у кого имелись деньги на их покупку. Огромная популярность морских раковин с Молуккских островов в первой половине XVIII в. отчасти стала результатом публикации работ Румфа. Отец Валентейн по возвращении в Голландию основал в Дордрехте Клуб любителей конхиологии — изучения раковин моллюсков, где он и еще несколько вернувшихся из Восточных Индий проводили приятные зимние вечера, рассматривая и обсуждая коллекции друг друга. Позднее также гонялись за редкими растениями и травами, но самой знаменитой стала маниакальная страсть к коллекционированию тюльпанов, завершившаяся в 1637 г. сокрушительным банкротством — своего рода эквивалентом дутой Компании Южных морей.

Ботанические изыскания Румфа на Молуккских островах происходили одновременно с исследованиями барона Хендрика ван Реде тот Дракестейна на западном побережье Индии. Один из очень немногих аристократов на службе Ост-Индской компании, этот дворянин из Утрехта был восторженным ботаником-любителем. Он прибыл на Восток младшим офицером в 1657 г. и с 1661 по 1667 г. провел на Малабарском берегу, губернатором которого прослужил семь лет. Такой же энергичный, как Румф, и обладающей значительно большей властью и социальным положением, ван Реде убедил раджу города Кочин и других правителей Южной Индии содействовать ему в сборе ботанических образцов. Также он организовал консультативный совет из 15 или 16 образованных браминов и отправлял вглубь страны ботанические экспедиции в сопровождении сотен кули — носильщиков. Результатом этих полевых исследований стал изданный за свой счет и богато иллюстрированный Hortus Malabaricus — «Малабарский огород», вышедший между 1678 и 1703 гг. в 12 томах.

На другом конце света Иоганн Мориц, принц Нассау-Зиген, генерал-губернатор Нидерландской Бразилии, в 1637–1644 гг. покровительствовал и финансировал деятельность двух выпускников Лейдена, немца Георга Маркграфа и голландца Виллема Пизона, чьи медицинские, ботанические, зоологические и астрономические исследования были собраны в книгу Historia Naturalis Brasiliae — «Естественная история Бразилии» (Лейден, 1648) и De Indiae utriusque re naturali et medica (Лейден, 1658). В этих книгах, помимо всего прочего, содержалось первое действительно научное исследование флоры и фауны Бразилии, географическое и метеорологическое описание Пернамбуку, включая ежедневные наблюдения по розе ветров и уровням осадков, астрономические наблюдения в Южном полушарии и этнологический обзор местных индейских народностей. Иллюстрации включали в себя 200 оттисков с гравюр по дереву растений и 222 животных, птиц, насекомых и рыб, многие из которых никем до тех пор не описывались. Две эти работы оставались наиболее авторитетными исследованиями по естественной истории Бразилии до тех пор, пока в 1820–1850 гг. их не сменили научные публикации князя Максимилиана Вид-Нойвида. Уже упоминалось о книгах по Америке, составленных ученым директором Амстердамской палаты Вест-Индской компании Иоханнесом де Лаэтом между 1625 и 1644 гг. Де Лаэт выступал в них больше в качестве редактора и составителя, чем автора. Однако оригинальный научный труд, сопоставимый с работами Румфа по Амбону, был проделан набожной голландской ученой женщиной, синим чулком Марией Сибиллой Мериан, чьи великолепно иллюстрированные Metamorphosis insectorum Surinamensium — «Метаморфозы насекомых Суринама» 1705 г. являются одной из замечательнейших книг, когда-либо выходивших из-под печатного пресса.