не совершил, — ухмыльнулся Детруа. — Ритуал девушки не провели, шантажировать я никого не успел. Единственное, что можно поставить мне в вину — смерть мальчишки Легрэ, но не я приучал его к «Грёзе», не я поставлял наркотик, не я устраивал передозировку. За хранение Цветущего Сердца полагается серьёзный штраф, конечно, ну — заплачу, что ж поделать. А сотрудничество с правосудием мне зачтётся, надеюсь.

— Зачтётся, непременно, как только мы убедимся в вашей искренности. Ну что ж, пора заканчивать. Эдор, отнесите потерпевшую к целителям. Вонс!

О, добежал-таки охранник. Зашёл в кабинет, стараясь выровнять дыхание.

— Вонс, стерегите место преступления, через пару часов займёмся, а пока мы с Кавино оформим задержание магистра Детруа. Пойдёмте, мессеры!

И больше я ничего об этом в тот день не узнала, потому что Эдор послушно понёс Вивьенн в целительский корпус, а с ней, разумеется, и меня. Целители подхватили мою хозяйку, засуетились вокруг, а Эдор, сгрузив спящую ведьму на кровать, погладил меня по спине, как его старший товарищ.

— Отдыхай, Флёр. Ты сегодня героиня, и твоя хозяйка обязана тебе, что бы она там ни думала. Господа целители, накормите кто-нибудь фамильяра, пожалуйста! Девушка всего лишь выпила «Спокойную мать», выспится — и будет весёлой и здоровой. А мне пора, долг зовёт.

Эдор исчез, как не было, а Вивьенн уже раздевали, брали кровь на проверку (такой повод для практического занятия!), и одна из сотрудниц несла мне блюдце с… боги, за что? Опять печенье!!!

* * *

Спустя три дня Вивьенн стояла в небольшом зале, где Старший Ловчий Туан зачитывал приговор Трибунала магистру Этину Детруа. За эти дни Ловчие перетряхнули всю Академию. Отловили лаборанта, варившего «Грёзу» на продажу, нашли и распотрошили все тайники Детруа, задержали десяток адептов-грёзников, вскрыли какие-то махинации, в которых были завязаны сотрудники секретариата, воровство по хозяйственной части… Ректор рвал и метал, но скрыть деятельность инспекции было невозможно; об увольнениях и арестах знала вся АМИ и, подозреваю, все до единого родственники адептов.

Моя хозяйка сегодня выступала в качестве свидетеля, поэтому находилась сейчас в отгороженной части зала; осуждённый стоял напротив нас, в особой клетке, а слева стояли и слушали приговор руководители АМИ и целая дюжина благородных мессеров с лентами королевских представителей. Когда они вошли в зал, Вивьенн ощутимо вздрогнула; я сидела на наплечнике и не могла не почувствовать этого. Узы заныли от её желания спрятаться, убежать. Кажется, ещё немного — и обернулась бы крысой, заметалась под ногами важных господ. Но ведьма держалась, стояла с каменным лицом, лишь выдохнула почти беззвучно: «Сам приехал». Сначала я не поняла, а потом высокий элегантный мужчина повернулся к соседу, поднял правую руку — с зашитым рукавом; кисти не было. О! Отец Вивьенн, герцог Дерри? Кажется, мою хозяйку ждёт после суда серьезная беседа.

Во всём зале сейчас сидели только трое: члены Трибунала. Глава Трибунала, Ловчий Туан перечислял прегрешения бывшего преподавателя, не отрывая взгляда от листа. Кавино со скучающим лицом поглядывал на Детруа, а Эдор то и дело косился в сторону Вивьенн. В нашу сторону, хотелось бы мне думать, но кто я такая, чтобы обо мне беспокоился Лорентин Эдор?

— По совокупности преступлений магистр Детруа, бывший преподаватель Академии Магических Искусств, мог быть наказан запечатыванием дара и отбытием десяти лет на каторге в Изморе. Однако! Посовещавшись, Трибунал принял иное решение.

Что? По толпе преподавателей и гостей из столицы пробежал ропот, и даже осуждённый встрепенулся.

Глава Трибунала отложил в сторону лист с приговором, закрыл глаза и с силой потёр веки, прежде чем вновь посмотреть на присутствующих.

— Я обязан пояснить нашу позицию, мессеры. Закон требует от нас определённых действий для того, чтобы преступник понёс наказание, по возможности — исправился и далее не представлял опасности для общества. Магистр Детруа не выказал искреннего раскаяния…

— Я раскаиваюсь! — заорал внезапно Детруа, бросился вперёд и вцепился в решётку. Что-то он, кажется, понял, и теперь всё его лицо выражало страх. — Я раскаиваюсь, вы не можете…

Короткий жест Кавино заставил его замолчать. Нет, не так. Детруа продолжал кричать, губы его шевелились, но с них больше не срывалось ни звука. Ловчий Туан продолжил, словно его и не прерывал никто:

— Возможно, магистр и раскаялся бы — позже, на рудниках Измора. Но какие уроки вынесли бы наши адепты из этого приговора? Только два: не попадайся, а если попался — кричи о раскаянии. Трибунал вынужден был выбирать между законным решением и решением правильным. Справедливым. И мы не могли сделать выбор, покуда в нашем распоряжении не оказался Устав Академии — в его полном варианте. Тот самый Устав, по которому каждый преподаватель, вступая в должность, приносит клятву наставника.

Узник начал биться о прутья, разбивая себе лицо и руки, и Кавино пришлось спеленать его той серой штукой, что и при задержании. Магистр замер неподвижно, а я сообразила, что меня зацепило в словах старшего Ловчего. Оказался в распоряжении, говорите, полный Устав? Ой, мэтр Сид, с меня не то, что пролески… Узнаю у тётушки Берзэ, может, получится вывести вас хоть на короткую прогулку!

— Поскольку, совершая преступления, магистр Этин Детруа являлся действующим преподавателем Академии, Трибунал счёл возможным и справедливым применить к магистру Этину Детруа часть Устава, касающуюся долга наставника, — твёрдо продолжал глава Трибунала. — А поскольку магистр Этин Детруа не только не защитил вверенных ему адептов от запретной «Грёзы» и ряда других зелий, но и предпринимал действия, направленные против учеников, Трибунал счёл клятву наставника нарушенной.

Тишина опустилась на зал суда. Никто, казалось, не шевелился. Вивьенн дышала часто и неглубоко, а моё сердце билось, как будто пыталось выпрыгнуть из груди. Ловчий Туан отхлебнул воды из бокала, кашлянул и продолжил каким-то надтреснутым голосом:

— Этот человек учил наших детей, мессеры. Он не защитил их. Он совращал их, уводил с пути чести и закона. Он подверг их опасности. Он подменил «Грёзу» зельем повышенной концентрации и стал причиной смерти благородного Дени Легрэ, а также организовал жертвоприношение горожанки Сунны Соль, горожанина Дагнара Фрипо, иностранной подданной Мелинды Сатор. Согласно Уставу Академии, преподаватель, нарушивший клятву наставника, повинен смерти. Посему Трибунал приговаривает магистра Этина Детруа к немедленному запечатыванию дара, после чего означенный Этин Детруа будет передан ректору Академии Магических Искусств для свершения казни согласно Уставу: на Шахматном дворе в присутствии всех адептов, преподавателей и служителей Академии. Если у кого-то есть возражения, я готов их услышать — но только сейчас.

Зал