(X, 14), в седьмой день гамелиона. (Гамелион — седьмой месяц аттического календаря, соответствующий второй части января и первой части февраля юлианского календаря). Эпикур в своем завещании друзьям и ученикам (приведенном у Диогена Лаертского, X.16-21) предназначает также часть своих доходов на то, чтобы они, как обычно, справляли день его рождения каждый год в десятый день (τη πρότερα δεκάτη) гамелиона и чтобы занимавшиеся с ним философией собирались, как установлено, каждый месяц в эйкады в память о нем и о Метродоре (ученике Эпикура, умершем в 278 г. до н.э.). — Портреты — voltus (букв.: «лица»). Хотя здесь речь идет о живописи, но, по-видимому, это бюсты (так понимает Ферри).

3931

Плиний намекает на изречение Эпикура «Проживи незаметно» (λάθε βιώσας; или: незамеченным, так, чтобы никто тебя не видел). Это изречение известно по Плутарху, который в небольшом сочинении «Правильно ли сказано „Проживи незаметно"» полемизирует с Эпикуром (по поводу этого изречения). По мнению некоторых, эти слова — не изречение, входящее в систему учения Эпикура, а цитата (просто острота) из какого-то его письма. Во всяком случае, по распространенному представлению, и в античности (у Плутарха и, как здесь, у Плиния), это — учение Эпикура.

3932

См. в примеч. 3 к XXXIV, 17.

3933

...воспроизведенные из воска лица... — expressa cera vultus. Здесь речь идет об «изображениях предков» (imagines maiorum). Обычно считается, что это были восковые маски, полученные путем заливания воска в гипсовый слепок, снятый прямо с лица умершего (посмертная маска). Но о такой именно технике получения этих восковых масок античные источники с определенностью не сообщают, и сейчас не всеми признается такое объяснение. Поэтому предпочтительнее перевести более осторожно «воспроизведенные», чем определенно — «восковые слепки с лиц». Правда, Плиний, сообщая об изобретенной Лисистратом технике создания портрета при помощи гипсового слепка с лица и воскового оттиска из него (см.: XXXV, 153), употребляет то же слово expressit, но поскольку гипсовый слепок делался Лисистратом с живого лица, то по поводу этой техники тоже высказываются сомнения.

«Право на изображения (предков)» (ius imaginum), которые выставлялись на видном месте в атриях (в нишах или специальных шкафчиках), вначале имели только потомки патрициев, затем оно было распространено и на те плебейские семьи, которые считали себя ответвлениями патрицианских родов, и, наконец, на потомков тех, кто занимал курульные магистратуры (должности, ставшие доступными и плебеям, — консул, претор, курульный эдил; плебейские магистратуры — народный трибун, плебейский эдил). Это был патрицианский культ предков. О том, что эти изображения были из воска, говорят Плиний (здесь), Саллюстий (Югуртинская война, 4, 6), Овидий (Любовные элегии, I, 8, 65, и Фасты, I, 591) и Ювенал (VIII, 19 слл.). Впервые упоминание и описание их встречается у греческого историка Полибия, жившего в Риме в 166—150 гг. до н.э. Полибий (VI, 53) пишет: «А изображение это представляет собой маску (πρόσωπον — «лицо; маска»), выполненную с исключительным сходством и по лепке и по подкраске» (η δ’εικών εστι πρόσωπον εις ομοιότητα διαφεροντως εξειργασμενον και κατα την πλάσιν και κατ ά την υπογραφήν). При похоронах патрициев, продолжает Полибий, специально подбирали людей (по росту и облику), облекали их в соответствующие по занимавшимся умершими предками должностям одежды (консульские, триумфальные и т. п.), надевали им на лица эти маски. Наряженные таким образом «предки» на колесницах направлялись в процессии к Рострам (на Римском форуме), где садились подряд на кресла из слоновой кости, и сын или ближайший родственник умершего произносил перед покойником надгробную речь. В других литературных источниках подробностей о масках нет, встречаются только изредка упоминания об «изображениях предков» (последнее упоминание этого обычая относится к III в. н.э.). Если эти маски (по Полибию) надевались на лица живых, то, как предполагают, они не могли быть сняты прямо со слепка с лица, так как были бы слишком малы, и, вероятно, на основе слепка свободно лепили маски большего размера. Но так как изобретение техники слепка с лица приписывается Лисистрату (вторая половина IV в. до н.э., см. выше), то считают, что едва ли эта практика была в Риме раньше, чем в Греции, и предположительно относят происхождение этих масок в Риме к IV в. до н.э. Сторонники независимого (или этрусского) происхождения римского портрета считают практику слепка с лица древнейшим италийским обычаем, на основании найденных в Этрурии бронзовых масок-пластинок (которые клались на лица умерших), датируемых VII—VI вв. до н.э. Но такие маски-пластинки лишены индивидуальной портретности и найдены также в других местах (например, в Микенах), следовательно, не могли быть сделаны со слепка. В Помпеях, засыпанных пемзой и пеплом при извержении Везувия в 79 г. н.э., в одной нише дома (так называемом Доме Менандра) сохранились «изображения предков» — они представляют собой восковые круглые бюсты (4 бюста и 1 маленькая сидящая фигурка), сильно поврежденные, приблизительно в одну треть натуральной величины. И они тоже не могли быть сделаны со слепка. В Кумах (город около Неаполя) в гробнице найдены две восковые маски. Другие известные памятники, в которых признают «изображения предков» — также представляют собой бюсты. Из слов Плиния («то, что можно было видеть в атриях у предков») можно заключить, что в его время, т. е. в I в. н.э., восковых изображений предков (точнее, восковых масок со слепка, если Плиний имеет в виду именно такие маски) уже не делали. Считают, что, помимо восковых изображений, в домах хранились и сделанные из других, более прочных материалов. Особым типом их были, вероятно, и «щитовые» портреты см ниже, § 12). По-видимому, именно от этих «изображений предков» происходят и генеалогические древа с написанными портретами, о которых говорит здесь Плиний.

В вопросе о восковых масках предков остается много неясного.

3934

побуждающую силу — stiroulatio (конъектура; рукописные чтения испорчены). См Саллюстий, Югуртинская война, 4, 5-6.

3935

Марк Валерий (Максим) Мессала Корвин (см. примеч. 5 к XXXIV, 12 принадлежал к старинному патрицианскому роду Валериев. Вскоре после прибытия в Рим Валерии разделились на две ветви со своими прозвищами Валерии Попликолы и Валерии Максимы. В III в. до н.э. эти прозвища были заменены другими. Валерии Попликолы разделились на две ветви и стали называться Валерии Флакки и Валерии Левины, а Валерии Максимы стали называться Валерии Мессалы (к которым и относится оратор Мессала). Во II—I вв. до н.э. встречаются и плебейские Валерии.