такими, — кивнул я на пленника.

Анко взглянула на меня так, словно я зиганул и процитировал писульку Гитлера. На немецком. В полной синагоге. А потом снова зиганул.

Орочимару она ненавидела, презирала и одновременно странным образом уважала, но вот его мнения явно не разделяла.

— Завтра с утра покажешь ваших калек, я их подлатаю, — решил я закончить разговор с раздражающим меня придурком, пока ещё держусь.

— Вы ирьенин?

— Нет, Рикудо-сеннин! — раздражённо рявкнул я, — Раз предлагаю, значит — ирьенин!

Как вспомню, что Наруто тоже сирота и бегал где ни попадя, как приютские детишки, да беспризорники… Так в груди поднимается такая лютая злоба!

— Что вам, идиотам, — шипел я не хуже кобры, — мешало отправить доклад в Коноху и позвать команду АНБУ с особыми полномочиями? Что?

— Мы посылали!

— И?

— И они убрались обратно, потому что Орочимару напал на Коноху! — отпрянул Иширо, тараща глаза, — Ничего не добились, никого не поймали, только вспугнули! Похищения прекратились на время, но быстро возобновились! Мы ничего не смогли им сделать! Мы не ударный кулак! Мы всего лишь следователи!

— А вы агентуру среди местных создать пытались? Понять, кого и по каким принципам похищают?

— Да, пытались, — чуть успокоился Иширо, — Похищают детей от шести до двенадцати лет обоего пола, как приютских, так и беспризорных. Могут уволочь ребёнка у крестьянина или ремесленника, но прилично и дорого одетых детей избегают.

— Подождите, вы что, все это время здесь сидите? Со времён экзамена на чуунина?!

Как оказалось из соплей недоумка, они ротировались. Одни уходили, ничего не добившись, другие приходили. АНБУ больше не присылали. Кипы документов о злодеяниях неизвестных росли. Никто ничего не делал. Захотелось матерно завыть, забиться, захрипеть. Не просто правды, а ужасной* навалили целый грузовик. Всё по ГОСТу.

— Да я за это время три государственных переворота устроил! Недоумки. Мне жаль Морино-сана. C такими работниками ему и врагов не надо. Вы сами сделаете все, что не надо.

Анко сделала вид, что обиженно надулась.

— Ты, конечно же, исключение, Любовь моя!

— А, тогда ладно. Ты прощён, — зарделась Анко.

— Ну хорошо, — потёр я переносицу, — хорошо. Может, вы хотя бы наняли кого? Или с местных деньги собрали, чтобы нанять дополнительные силы? Может, вы обратились за помощью к старейшинам, к Данзо тому же?

— Так он же главный подозреваемый!

Получив ещё один болезненный пинок, Иширо застонал:

— Да за что?!

— Да за тупость! Данзо финансирует кучу приютов, откуда ему поставляют лучших кандидатов со всей Страны Огня. На кой хер ему воровать непонятых детей с улицы, болван? Эта система по-другому работает! Да и не стал бы он таких следов оставлять, он в маразме ещё не погряз, я точно знаю.

Тут Анко почти истерически всхлипнув захихикала.

Я недоуменно уставился на неё. Иширо повторил мой взгляд.

— Рикудо-сеннин… Ты был прав, муж мой. Морино-сану с нами, идиотами, тяжело.

Видя моё непонимание, она пояснила:

— Из доносов этих кретинов был сделан вывод, что Данзо главный подозреваемый. А я ведь с самого начала могла просто спросить тебя. Боги, какая дура!

— Так вы правда женаты? Поздравляю, — заискивающе сказал коллега жены, своим поведением напоминая мелкого пса вроде чихуахуа, который, осознав, что ему угрожает реальная опасность, начинает мести жопой и строить из себя святую невинность! А ведь как заливисто тявкал из сумки хозяйки, как смело пучил глаза и капал слюной!

— Более неудачного поздравления не сыскать. Разжалобить нас не получится, — с каменной рожей проинформировал я Иширо.

— Да я уже понял, что Анко-чан нашла себе очередного злобного психа взамен Орочимару, — окрысился следователь.

В этот раз получил по щам уже от Анко. Ну да, воспитывать его ещё и воспитывать!

— Отчёт по твоим косякам я распишу во всех подробностях, даже самых незначительных. А сейчас хватит разлёживаться, нам работать надо! — прошипела обозлённой коброй жена. После чего снова его пнула.

Её облегчение и радость от того, что это не Данзо и не конфликт семейных интересов быстро сменились на злость на тех мудаков, которые её неправильно проинформировали. Хорошо, что Иширо был здесь и мог ответить за всех. Для меня с Анко хорошо.

— Может, хватит меня бить?! — возопил пленный коллега. Поняв, что пиздим мы его больше для проформы, а не чтобы забить насмерть. Понял, что прямо тут убивать его, похоже, всё-таки не будут и осмелел. Вот даже ныть начал.

Я опасно прищурился:

— Тогда перестань нас провоцировать, Ишико! — рявкнул я. — Сделай уже что-нибудь полезное!

— Может, развяжете сначала? — заискивающе глянул он щёлочкой подбитого карего глаза. — Я исправлюсь, правда. И… меня Иширо зовут.

— Не заслужил, — тут же отбрил я, придавив КИ. — Захочу, будешь отзываться на Говна кусок.

— Я-ясно, Умино-сан…

— Громче!

— Ясно, Умино-сама!

Охая и ахая, освобождённый полудурок поспешил познакомить нас со всей доступной ему информацией по делу. А ведь не хотел! Вот что побои животворящие делают. Дураки мигом становятся умнее! Чудо!

Местом основных событий стал городок, который скорее тянул на посёлок — тихие глухие места, хоть домов и много, ощущение какой-то тревоги от жителей и.… полное отсутствие детей. Будто тут, как в какой-нибудь старой игре, только взрослые есть. А ведь тут самый большой приют для детей войны на западе страны! До самого приюта мы пока не дошли, но там определённо стоило бы опросить людей…

Не стану описывать в каком хаосе находились бумаги Иширо. Он будто бы специально вёл всё через жопу, чтоб проследить хронологию событий стало почти невозможно.

А читать выжимки из проведённых сыскных работ Иширо без сотрясения мозга, вызванного многочисленными фейспалмами — нереально. По сути расследование Иширо зашло в тупик, потому что он притягивал факты к теории о том, что во всём виноват Шимура! И когда что-то не сходилось, то противоречащий теории эпизод забрасывался в папку, которую я бы назвал «барахло какое-то, но для отчётности надо».

Разумеется, эти документы он тогда ещё Митараши не предоставил. За что она поставила ему новый фонарь под глазом. Ничего, он ему пригодится — будет чем ему ночью себе дорогу в туалет освещать. Когда пойдёт по-маленькому — немного крови отлить.

Злые мы? Сволочи? Почём зря коллегу бьём и калечим? Да вот нифига! За то, что этот кретин сделал, а