точнее, сделал и не сделал, его убить мало! Из-за его тупости гибли и гибнут дети. Потому что ни один из потеряшек потом не был найден живым. А ведь помимо морали есть ещё и вопрос утери ценных геномов! А ведь там были явные бастарды с приметными внешними данными, которых по тем или иным причинам не забрали или только собирались забрать. Вполне возможно, были просраны несколько геномов, или позабытых и проявившихся, или случайно образовавшихся. Биджев дебил!

Всё это мы ему терпеливо, как маленькому, разъяснили. И не забыли ни его оскорбления старшего по званию, ни отказ от сотрудничества, ни оскорбления клана. Он очень побледнел, когда я поделился с ним примерами из богатого культурного наследия Умино и рассказал о принятых обычаях — в частности, реакции на оскорбление главы клана и его жены. В общем, после нашей накачки он понял, что был не прав и преисполнился решимости искупить вину кровью…

Пока мы ему не помогли это сделать.

Иначе домой ему лучше не возвращаться. Понятно, что это не только его вина, там и другие отметились, на эту миссию порой посылали чуть ли не стажеров. Причём не лучших. Ну понятно, приоритет миссии низкий. Пропадают никому особо не нужные дети на границе со Страной Рек… И что? За эту миссию заплатили? Нет? У местных нет денег? Ну значит приоритет у неё низкий. Пошлём туда тупых рукожопых неудачников без реальных навыков и полномочий, а потом будем удивляться отрицательному результату. Л — значит Логика!

В номере гостиницы, в окружении барьеров антипрослушки, мы с Анко с потерянным видом сидели на ковре из бумаг.

— Придётся начинать всё с нуля, — нарушил я тишину.

Анко заторможенно покивала.

— Так Шимура и вправду тут не хозяйничал?

— Ты устала, — поднял я Анко на руки и перенёс с пола на футон, — я ведь уже сказал, что у него есть приюты, откуда выбирают лучших, а потом лучших из лучших отсеивают. Это не в стиле Данзо — маяться такой хернёй. Он всё всегда делает системно, продуманно и масштабно, пусть и бесчеловечно. Это вообще не его стиль. Вот ты можешь представить, что Шимура выдаёт приказ ловить беспризорников просто с улицы, тратить на это деньги и ресурсы, чтоб… — обернулся я к Анко и затем выдохнул тихонько: — Понятно.

Анко уже успела уснуть как сурок и от моих слов только поморщилась, уютнее устраиваясь у меня под боком.

Гостиница нам снова попалась в классическом стиле, так что в комнате (в восемь татами), кроме двух футонов, бумаг да встроенного шкафа с альковом и икебаной больше ничего не было. Истинный минимализм. Хотя футоны оказались на удивление мягкими и удобными. Но… может, мы просто слишком устали?

Проснулись мы, на удивление, рано и бодрые. Но злые. И у меня, и у Анко чесались руки прирезать всех причастных кривым ржавым тупым кунаем.

И ведь не скажешь, что Иширо бесталанный, он смог вычислить человека из Корня и даже проследить за ним тайно, пытаясь так выйти на след похитителей. Жаль только, что все эти старания пошли коту под хвост, потому что следак не смог отличить мотив от сверхценной идеи.

Чаще всего Иширо упоминал в бумажках местного корешка по имени Макуда Тадао. И имя это мне было знакомо… Именно Макуда был тем инструктором из Корня, что чуть не снёс мне башку, пока батя забыл-оставил мелкого меня на площадке для тренировок. Чтоб я поглазел и ему не мешался под ногами.

Макуда устроился основательно — он имел репутацию ростовщика и ещё скупал у людей за копейки ценные вещи. Ими же и торговал, так как не все имели возможность отдать долг.

Лавчонка Тадао напоминала склад пыльной рухляди и садово-огородного инвентаря. Впрочем, я и не рассчитывал найти тут вазу династии Мин.

Звякнул колокольчик над дверью, а услужливый Иширо перевернул табличку на грязном окне и остался у входа. Хотя из-за маленького зала лавки мы всё равно стояли рядом.

Макуда был то ли ровесником моего отца, то ли чуть младше его, как-то не припоминаю, чтоб при мне кто-то обсуждал его возраст. Имел он склочный характер, пасмурную рожу и тонкие больные волосы непонятного цвета, которые прятал под банданой. В молодости имел ослиную помятую сероватую рожу и впалые глаза. Боюсь представить, каким он стал сейчас, спустя столько лет.

Опасался я не напрасно, Макуда стал ещё сильнее напоминать злобного осла, которому пропуски на скотомогильнике ставят. Сдавать на скотобойню эту гниду было уже поздновато. Так что первым делом я вежливо поздоровался и засадил ему прямым в нос.

— К-как ты смеешь, сопляк?! — удивленно-испуганно спросил лежащий на грязном полу Макуда, неверяще глядя на свою руку, покрытую кровью из разбитого носа.

— И тебе не хворать. Я с момента нашего знакомства знал, что ты рукожоп, слабак и трус, но не знал, что ты ещё и полный дебил. В твоём районе уже давно действует группа, рядящаяся под Корень, и ворующая детей, а ты не сделал нихрена за это время. Не хочешь облегчить душу признанием своих ошибок? Чувствую, покаяться перед Данзо тебе уже не придётся.

Макуда сглотнул, ужаснувшись перспективе огорчить Шимуру, но затем снова окрысился.

— Да кто ты такой, сопляк, чтобы…

Его речь прервал пинок Анко. Моя супруга подкралась к Макуде, пока я его отвлекал. Зашла за стойку с ржавыми лопатами и обошла Тадао сзади.

После новой порции стонов я холодно проинформировал пожилого шиноби.

— Я, тупая ты скотина, старше тебя по званию в организации, в который ты состоишь. И я решаю её проблемы, когда возникает необходимость избавиться от всякого… — специально сделал паузу, — мусора.

Формально я ему даже не соврал.

Я старше его по званию — это правда. Я ученик Данзо и я с ним чаи гоняю и политику обсуждаю. И если надо будет убрать мусор — например, предателя вроде Мидзуки, Рокушо или этого старого осла, то я это сделаю без колебаний и зазрений совести. И Шимура мою инициативу одобрит без вопросов. Потому что я теперь понимаю его логику и действую в её рамках. Ему нужна эффективная работа. Как именно она будет осуществляться: насилием, подкупом, самоуправством, жестокостью или подлостью — ему наплевать. За подобные косяки он бы прирезал Макуду без сожалений. Знал это и старый осёл, поэтому сразу и безоговорочно поверил моим угрозам.

— Да ты, да ты, ты сопля! На которую Данзо всё равно!