– Полковник Седлако! – прорычал Предводитель Войска Праведных. – Идите сюда! Объясните, как это Стейн заставил свою армию исчезнуть?

– Хотел бы я знать, командир. Но не знаю. Полезный трюк. Может, у него тоже есть невидимые друзья.

Было слишком темно, и Седлако не увидел, как нахмурился Хект.

– Титус, ты послал гонца в лагерь? Может, Стейн тоже решил устроить сюрприз.

– Послал, еще когда увидел, как мало здесь людей.

– Потрудись напрячь воображение – где Стейн?

– Мы не напирали особо, потому что он и так делал, что нам надо, разве только не сражался, а держал оборону. Думаю, дело было вот как: король вошел в ворота у нас на глазах и тут же вышел на другой стороне, где нам не видно было; поднялся вверх по течению и укрылся в лесу. Приказал костров не зажигать, чтобы не привлечь внимания. Удивительно, что ночную вылазку не устроил. Я бы устроил.

И угодил бы прямиком в когти Похитительниц. Но Хект не мог сказать этого прямо. Интересно, почему его таинственные помощники не доложили? Хотя… Как бы они это сделали, не привлекая внимания, вот в чем вопрос.

Внезапно он подумал, что должен был сам предугадать действия Стейна.

Он покрутил головой, словно стряхивая с себя паутину:

– Господа, какие будут идеи? Что Стейн пытается вынудить нас сделать? Он не дурак. В последние несколько лет одержал множество побед.

– Ума не приложу, командир, – пожал плечами Седлако.

– Титус?

– Может, хотел нас внутрь города заманить, а потом окружить и морить голодом?

– Так он свел бы на нет преимущество, которое дают фальконеты, – оживился Седлако. – Слишком тяжело их двигать – не осилим, если будет меняться направление атаки. К тому же, если мы окажемся внутри, а он снаружи, ему со всего королевства припасы и людей будут поставлять.

– Видимо, так и есть. – Хотя было тут что-то нечисто. – Давайте его разочаруем.

Едва занялся рассвет, Праведные выгнали горожан за стену, позволив взять с собой лишь одежду. Пусть эти многочисленные женщины, дети и старики тяжким бременем повиснут на короле Стейне. Пусть видит, как оставшиеся в Колейте мужчины разбирают церкви, стены и общественные здания. Пусть полюбуется, как камни и бревна сбрасывают в Вильд, чтобы по нему не смогли пройти лодки.

А тем временем Хаган Брокк пусть выроет еще больше ям, установит еще больше заграждений вокруг лагеря.

Там лорд Арнмагил и держал почти всех своих людей. Хект предпочитал встретить врага именно здесь, хотя в преимуществе своего положения не был уверен. Он обнаружил в доводах Консента нестыковку: Стейну не хватило бы народу, чтобы полностью окружить Колейт. Войско Праведных сумело бы ускользнуть по мосту на северный берег Вильда.

Хект дремал. Он часто дремал, когда не было каких-то неотложных дел.

– Проснись, отец, – растолкал его Пелла. – Надо вставать.

– А?

Пайперу снился странный сон, будто бы он бредет по незнакомой холодной пустоши вместе с группой каких-то людей, которые приходятся друг другу кровными братьями. Они будто бы охотятся все вместе, и их жертвой должен стать то ли бывший друг, то ли отец кого-то из братьев. И будто бы охота идет в тех диких краях, которые Пайпер Хект называл своей родиной. Когда он проснулся, все эти «будто бы» тотчас рассеялись, словно пар от дыхания в зимнюю стужу.

– Почти полдень. Стейн заявил, что готов биться.

– Но он же сбежал, – озадаченно отозвался Хек.

– А потом вернулся. Говорит, выбирал копья.

– Копья? – потряс головой Пайпер.

Пелла объяснил: раз лорд Арнмагил бросил вызов, значит противник выбирает оружие. А дальше решит Господь.

– Наверное, копья выбрал, потому что все знают: ты верхом не бьешься.

– В последнее время нет.

Хект спросил себя: как там нервишки? И понял, что ничего не чувствует. Должен бы, но нет – он был совершенно спокоен.

– Мне нужен Седлако.

– Отец, ты же не собираешься?..

– Конечно собираюсь.

– Но!..

– Зови Седлако! Живо!

Клэю не сразу удалось все найти, но в итоге Хект все-таки отправился на поединок, вооруженный именно так, как хотел. Он ехал на некрупной проворной кобыле, а не на массивном боевом жеребце, и копье взял не тяжелое, какими обычно пользовались чалдаряне, а тонкое и легкое, длиной в десять футов – такие предпочитали ша-луг. На левой руке у Хекта висел маленький круглый щит. И шлем Пайпер выбрал легкий. Поверх собственной плетеной кольчуги надел одолженный у кого-то пластинчатый доспех.

В голове, скрытой под легким шлемом, по-прежнему царило ледяное спокойствие. Пайпер гадал, вспомнят ли мышцы нужные движения.

На другом конце поля ощущалось замешательство: там не ожидали, что он так уверенно выедет на поединок. В его собственном лагере тоже волновались. Праведные не считали своего командира хоть сколько-нибудь сносным кавалеристом.

Пайпер оглянулся на Пеллу с Титусом. Титус держал два запасных копья. Если Хект умудрится сломать все три, дело дрянь. У Стейна запасных копий было приготовлено гораздо больше.

Пелла побледнел, весь трясся и явно не ждал от поединка ничего хорошего.

Время остановилось.

Из ниоткуда появились Гаурли и Гаурлр. Богиня вытянула руку, и Гаурлр подал Хекту короткое черное копье.

– Меняемся, – велела Гаурли.

Пайперу и в голову не пришло возражать. Это копье он уже видел. Они обменялись.

Оружие было тяжелым и оттягивало руку. Но как только он с усилием поднял его повыше, тут же превратилось в легкое кавалеристское копье.

Лучезарные исчезли.

Время возобновило свой бег.

Хект вытерпел все положенные перед боем церемонии, хотя смысла в них никакого не видел. К нему бочком подобрался Хаган Брокк.

– Командир, вы его только сразу. Он сначала попытается вас с коня сбить. Увидит, что вы так просто не сдаетесь, так, может, и убить решится. В последние несколько лет Стейн стал очень вспыльчивым.

Хект хмыкнул. Об этом сообщали и Лучезарные.

Но весной через эти края все равно проследуют воины из священного похода. Не стоит Стейну настраивать против себя тех, кто этот поход устраивает.

Кампания состоится. И какой-нибудь Предводитель Войска Праведных непременно отправится освобождать Святые Земли. Весь епископальный чалдарянский мир уже охватила лихорадка.

Пайперу Хекту не следовало предаваться мечтам, ведь король Стейн уже занял позицию. И рыцарь, и его поистине огромный конь щеголяли роскошным убранством. Над шлемом покачивался под ветерком пышный плюмаж.