– Со мной ничего не случится. Я обо всем тебе расскажу, когда мы вернемся.

Она ощутила уверенность и честность Бернарда, когда он прикоснулся к ее плечу, но также сомнения и страх. Хотя ее брат не боялся за свою жизнь и не был во власти своих тревог, он прекрасно понимал, что подвергается опасности и что в будущем ни в чем нельзя быть уверенным.

В дверь постучали, и Джиральди заглянул в спальню.

– Граф, – сказал он, – ваша худенькая графиня только что направилась в башню. Она сказала, что вам следует поспешить.

Бернард коротко кивнул, повернулся к сестре и крепко обнял ее на прощание. Исана знала, что ее ребра выдержат, ей довелось перенести немало таких объятий Бернарда в прошлом, но застонала и слегка оттолкнула его от себя. Иногда он только так понимал, что пора остановиться.

– Джиральди побудет с тобой, – сказал он. – Я тебя люблю.

– А я тебя, – ответила Исана. – Удачи тебе.

Бернард наклонился, поцеловал ее в лоб и встал.

– Хорошенько ее охраняй, центурион.

– Учи свою бабушку высиживать яйца, – проворчал Джиральди, подмигивая Исане.

– Что? – бросил Бернард через плечо.

– Есть, доблестный господин! – ответил Джиральди.

– Ужасно, – пробормотала Исана. – В нынешних легионах совсем нет дисциплины.

– Да, просто возмутительно, – согласился ветеран. – Домина, вам что-нибудь нужно? Еда, питье?

– Сначала я бы хотела побыть одна, – ответила она. – А потом что-нибудь попроще.

– Я все принесу, – сказал Джиральди.

– Центурион, пожалуйста, пришли Линялого. Я хочу с ним поговорить.

Джиральди помедлил у двери:

– Это раб со шрамами? Человек-легион? – (Исана молча посмотрела на него.) – Мне показалось необычным, что старина Линялый столько времени провел в вашем домене, и я ни разу не видел, чтобы он брал в руки нож. Я думал, у него столько шрамов на руках из-за работы в кузнице. А вчера ночью он прошел сквозь строй маньяков так, словно они были сотканы из паутины. Так что возникает вопрос: кто он такой?

Исана сложила руки на груди и принялась нетерпеливо постукивать пальцами.

– Хм… – проворчал Джиральди и захромал из спальни. – Ничего не понимаю.

Через несколько мгновений в спальню вошел Линялый. Он все еще был в простой, перепачканной кровью одежде слуги, но с поясом легионера, на котором висел старый меч, в старом темно-синем плаще и сапогах легионера. На левой его руке Исана заметила небрежную повязку из окровавленной тряпки, но если рана и причиняла ему боль, виду он не подавал.

Он закрыл за собой дверь и повернулся к Исане.

– Тави? – тихо спросила она.

Линялый вздохнул, чтобы успокоиться.

– На задании. Гай отправил его в поле.

Исана почувствовала, как ее охватывает паника.

– Гай знает?

– Думаю, да, – спокойно ответил Линялый.

– Тави один?

Линялый покачал головой, и волосы, как обычно, скрыли его лицо, не позволяя ей увидеть его выражение.

– С ним Антиллар Максимус.

– Максимус? Юноша, чью жизнь Тави спас дважды?

Линялый не убрал волос с лица, но его голос стал жестче.

– Юноша, который дважды проявил верность своему другу и стране. Максимус был готов отдать свою жизнь, чтобы защитить Тави от сына консула. Никого нельзя просить о большем.

– Я не стану отрицать его готовность отдать свою жизнь, – сказала Исана. – Меня беспокоят его способности. Великие фурии, Арарис. Антиллару еще очень многому предстоит учиться.

– Говорите тише, моя госпожа, – сказал Линялый, и его голос прозвучал одновременно мягко и предупреждающе.

Исана никогда не понимала, как ему это удается, и устало тряхнула головой.

– Линялый, – поправилась она, – я не твоя госпожа.

– Как пожелаете.

Она нахмурилась и небрежным жестом отмахнулась от возражений.

– Почему ты не остался с ним?

– Мое присутствие привлекло бы к нему ненужное внимание. Гай отправил его в недавно сформированный Алеранский легион. – Линялый указал на жуткое клеймо на своем лице – клеймо труса, сбежавшего с поля боя. – Я не мог оставаться рядом с ним. А если бы мне пришлось сражаться, меня могли бы узнать, что привело бы к неприятным вопросам: почему один из телохранителей принцепса Септимуса, предположительно погибший двадцать лет назад, охраняет молодого человека?

– Гаю не следовало посылать туда Тави, – не унималась Исана. – Он хотел его изолировать. Хотел сделать Тави уязвимым.

– Он хотел уберечь Тави от ненужного внимания и отправил в безопасное место, – возразил Линялый.

– Да, в легион, – мрачно сказала Исана; в ее тоне слышалось явное недоверие. – Перед началом гражданской войны.

Линялый покачал головой.

– Вы не продумали ситуацию до конца, госпожа, – сказал он. – Первый алеранский – единственный легион, который не будет принимать участия в гражданской войне. В нем слишком много солдат и офицеров, чья верность отдана разным городам и консулам, а семьи принадлежат к враждующим сторонам. Более того, легион формировался в западной части долины Амарант, далеко от полей сражений, и меня не удивит, если мы узнаем, что Гай послал Тави на запад, подальше от театра военных действий.

Исана нахмурилась и сложила руки на коленях.

– Ты уверен, что он в безопасности?

– Он нигде не будет в полной безопасности, – все так же спокойно ответил Линялый. – Но теперь Тави спрятан среди тысяч мужчин, одетых в такую же форму, как и он, и ему не грозят сражения с легионами других консулов. К тому же легионеров там воспитывают в определенных традициях, они не будут сражаться со своими согражданами. Тави сопровождает молодой Максимус, владеющий мечом лучше, чем подавляющее большинство людей его возраста, после Первого консула он самый сильный заклинатель фурий. К тому же я хорошо знаю Гая, там наверняка полно его тайных агентов.

Исана скрестила руки на груди.

– Почему ты здесь?

– Корона получила информацию, что Калар хочет вас убить.

– Корона… – сказала она. – И всех, кто присутствовал на встрече, а также слуг и тех, с кем они могли разговаривать, и даже тех, до кого могли дойти какие-то слухи.

– И это еще не все, – продолжал Линялый. – Гай попросил меня присмотреть за вами. Я согласился.

Исана склонила голову набок и нахмурилась:

– Он попросил?

Линялый пожал плечами:

– Моя верность принадлежит вовсе не Гаю Секстусу, и он это знает.

Исана не сумела сдержать улыбки.

– Я не могу ему верить. Я не могу верить никому. Только не в тех случаях, когда речь идет о Тави.

Выражение лица Линялого не изменилось, но Исана ощутила вспышку гнева – никогда прежде ничего подобного не исходило от изуродованного раба.

– Я знаю, что вы хотите только одного – защитить Тави. Но вы его недооцениваете. Он гораздо более сильный и способный человек, чем вы думаете.

Исана заморгала:

– Линялый…

– Я видел сам, – продолжал он. Его гнев стал