— Там утка. Маринованная. В холодильнике нашла, не выбрасывать же, как считаешь?

— Нет! Ни за что! — тут же вспомнил Удальцов свое вынужденное голодание. — Поехали ко мне.

— Почему поехали? А дом?

— Дом оставим на потом, — пропел Удальцов, подхватил Владу под руку и потащил прочь за ворота.

— Санек, спишь? — Дима Калинкин лежал на кровати и, широко раскинув руки, смотрел не мигая в потолок, слушал ее ровное дыхание и безостановочно думал и думал. — Сань, чего молчишь? Спишь, что ли?

— Не-а, — промурлыкала она, слегка ткнув его кулачком в бок, попыталась сдуть со лба прилипшую прядку волос, не получилось. — О чем думаешь, гражданин начальник?

— С чего ты взяла? — Он приподнял голову, любовно оглядел ее всю, раскинувшуюся без сил на сбитых простынях, и простонал: — Какая же ты, Санька…

— Какая? — Она с трудом поставила локоть на подушку и с третьей попытки пристроила на кулачок подбородок.

— Красавица ты у меня! Чуть было не проморгал, идиот!

— Во-во… Он самый! — Она хихикнула. — А ты знаешь, что женщинам не рекомендовано говорить такие откровенные вещи?

— Кто сказал? — чуть повысил он голос, дотянулся до ее груди и, едва касаясь, обрисовал ее контур.

— Психологи говорят, поэт опять же утверждал: чем меньше женщину мы любим…

— Ага! Тем быстрее она уйдет от тебя, так, что ли? — фыркнул он недоверчиво. — Уж мы как-нибудь без посторонней помощи, так ведь, малышка?

— Ага. — Александра подползла чуть ближе, смешно поерзав животом по простыням, поцеловала его в плечо и неожиданно попросила: — Дим, ты не меняйся, ладно?

— В смысле?

— В том самом! Всегда говори мне такие вещи… Ну, что любишь. Что я красивая. Меня этим избаловать невозможно! Да и никого, кстати. Этого всегда ждешь и никогда от этого не устанешь. — Она вздохнула, пристроила голову на его груди и со счастливой улыбкой снова пристала к нему с вопросами: — Ну, о чем думал, гражданин начальник? Признавайся!

— С чего ты взяла? — Начинать снова разговор о работе — и это в постели — он считал кощунством. — Ни о чем я таком не думал. О том, что хорошо с тобой, думал, вот.

— Не ври мне, Калинкин! — Она стукнула его по расслабленному животу кулаком, ощутимо, между прочим, стукнула, он охнул даже от неожиданности. — Я же тебя знаю! Когда ты думаешь о нас, у тебя брови вот так.

Она пальцем нарисовала в воздухе два полуовала, расположенных далеко друг от друга.

— А когда ты думаешь о работе, то брови у тебя вот так. — И палец ее тут же сделал в воздухе галочку. — Так о чем, Димон? Я ведь не отстану!

— Какая она все же приставучая! — тут же пожаловался он кому-то под кроватью, свесив туда голову. — Лучше яичницу пожарила бы, что ли, что-то кушать хочется.

— Пожарю, ты скажи!

— Как думаешь, малыш, что искали в доме после смерти хозяина и ареста хозяйки? — проговорил он, поняв, что их общие разыскные дела не выкинешь даже из постели.

— Деньги, конечно! — тут же резво откликнулась Александра, будто и не дремала в усталой неге только что.

— А какие деньги? — Калинкин будто экзаменовал и ее, и себя одновременно. — Драгоценности не взяли из шкатулки. Ценные вещи тоже все на месте, и шубы, и кожа. Даже бумажник Черешнева не тронут. Что это за воры такие странные? Если искали деньги, то какие?

— Те самые, что увез из дома своей невесты Быков. Правильнее, сначала туда их привез для того, чтобы предположительно вложить в дело. А потом, не придя к консенсусу с возможными партнерами, оттуда увез.

— Умница! — похвалил Дима, с нежностью погладив ее по спине. — Он уезжает вместе с деньгами на машине точно такой же марки и цвета, что и у Черешнева. Потом…

— Потом на этой самой машине было совершено покушение на жизнь Владимиры Черешневой, — тут же перехватила она инициативу. — Тут у меня вопрос, Дим… С какой целью убили Быкова? Его же убили, отрицать ты теперь уже не можешь. Так с какой, как думаешь?

— Первое: могли убить из-за денег, а машиной воспользовались попутно. А могли и наоборот. Понадобилась срочно машина, а почему не взять еще и деньги? Разве это важно, Сань? Факт остается фактом: Черешнев сам или с помощью не установленного следствием лица совершил убийство Быкова, воспользовался его машиной для совершения преступления и прикарманил потом деньги.

— Думаешь, его убили именно из-за этого? Из-за денег?

— Не могу пока знать, но… возможно. Я тут переговорил кое с кем, выяснил поразительную вещь… Короче, жаден до денег был покойный Черешнев до безобразия. Мог маму родную за пять целковых продать, а тут такие деньги!..

— Дим, а Дим, а почему ты сказал: не установленное следствием лицо. Мы же с тобой знаем почти наверняка, кто это! Так почему?! — возмутилась Александра. Сонливость с нее соскочила разом, она села на кровати и потянулась тут же к шортам. — Темин это! Больше некому!

Калинкин недовольно сморщился.

Он так и знал, что они непременно поспорят из-за работы. И станут дуться друг на друга, мириться потом, прыгнут непременно в койку, а потом снова поспорят.

Что ты будешь делать с ней — с этой Александрой Степановной! Все-то у нее просто и понятно! Раз-раз и в дамки! А если это не Темин?! А если кто-то специально подводит их к этой мысли, зная о преступном прошлом водителя Черешнева?

— Ага! У того просто на лбу написано, что парень мастак угонять машины, да при этом еще очень удачно может избавляться от водителей! — с чувством выпалила Александра, в мгновение ока влезла в шорты и майку и пошла на кухню, бубня на ходу: — Да, все знают и используют его как барана закланного! Какие дела случаются, надо же! А то, что именно он следил за Владой по приказу Черешнева, это тебе как?

— Ну почему именно он?!

— Потому что она видела безликого парня в кепке, а кто еще у нас из фигурантов с кепкой не расстается? — Она уже почти кричала из другой комнаты и ногой наверняка притопывала из-за его нежелания признать ее правоту. — Только Темин! А братец этой Леночки иногда носит кепку, но другого фасона! К тому же он следил за Черешневой совсем в другой день. Она даже не заметила!

— Да, конечно! — Калинкин теперь уже тоже сорвался с кровати, обмотал вокруг себя простыню и почти бегом бросился следом за Александрой, он, черт побери, должен был видеть своего оппонента. — Да, конечно! У нас больше никто кепок не носит, только Темин! Он один отдает предпочтение этому головному убору! И никого Черешнев привлечь более не мог, кроме как его!

— Конечно! — Александра посмотрела на него как на дурачка, ей-богу. — Конечно, никого! Ты сам слышал, что тебе сказал отец невесты Быкова.

— Что?

— Что Черешнев был на встрече с водителем!