вам, — уверенно парировал мужчина. — Мы знаем, что иначе вы не сможете нам доверять. И согласны на это, Священная Пара дала свое дозволение…

О, как!

— Что же касается Ее величества Дариолы, ей суждено взрастить великого короля… Ваши судьбы переплетены, однажды вы сможете назвать ее подругой, она станет для вас близким человеком, семьей, как и ее дети вашим.

— Вы мне еще ее нерожденную дочку сосватайте, — фыркнула я и замерла. — Нет-нет! Так мы не договаривались. Илиас сам изберет и свой путь, и невесту.

— Пути Священной пары неисповедимы, — уклонились от прямого ответа жрецы, но вроде бы и настаивать на таком сценарии не стали. И я выдохнула. — Однако вы не сможете прогнать несчастное дитя, и вряд ли захотите возвращать ее с детьми к мужу.

— Я вполне могу после зимы отправить ее к королю нашего государства. К тому же, его все равно придётся ставить в известность о венценосных гостях моих земель. Как и о вас.

— Можете, но вряд ли захотите.

— Хозяйка, вы примите нашу клятву? — решил прервать пикировку насущным Авеш.

Что я могла ответить?

— Да.

Наверное, я все-таки не была готова к этой клятве, потрясшей меня до глубины души.

И пусть действия жреца и жрицы нельзя было назвать странными (мы поднялись на ноги, мужчина и женщина встали передо мной, правда, не на колени, однако они жрец и жрица, может им так и положено?). Во всяком случае поначалу, но сами слова клятвы и то, что произошло дальше вызвало внутри меня настоящую бурю из эмоций, которые перемешались в сумасшедшем калейдоскопе.

— Я, Авеш Миррай, душой и телом принадлежащий Священной Паре, принявший дорогу божественного служения, и следующий ей в миру, на Грани и за Гранью, клянусь переродившейся душе хранить тайны: мирские и ниспосланные богами. Клянусь следовать божьей воле и помогать любым способом переродившейся душе, ныне Хозяйке Священной Колыбели, герцогине Анастейзи Моррисон, герцогине Дарремской. Клянусь молчать о ее делах, клянусь не навредить, клянусь во имя Священной Пары стать опорой и поддержкой. Пред очами великих я окропляю своей кровью светоч жизни, и прошу принять мои клятвы.

Жрец ранил свою ладонь, выпуская кровь и пока я переваривала сказанное о переродившейся душе, коснулся моего лба окровавленными пальцами. Место соприкосновения зажгло. Не так, чтобы завопить от боли или отпрянуть в ужасе, просто появились три точки, которые я ощущала согревающим теплом, немного жгучим.

— Я, Шева Миррай, душой и телом принадлежащая Священной Паре, принявшая дорогу божественного служения, и следующая ей в миру, на Грани и за Гранью, клянусь переродившейся душе хранить тайны: мирские и ниспосланные богами. Клянусь следовать божьей воле и помогать любым способом переродившейся душе, ныне Хозяйке Священной Колыбели, герцогине Анастейзи Моррисон, герцогине Дарремской. Клянусь молчать о ее делах, клянусь не навредить, клянусь во имя Священной Пары стать опорой и поддержкой. Пред очами великих я окропляю своей кровью светоч жизни, и прошу принять мои клятвы.

Авеш после того, как нарисовал на моем лбу знаки, опустился на колени, и теперь очередь рисовать на моем лбу настала пора Шеве. Я уже не удивлялась тому, что она действовала синхронно с мужем. Ткнула меня ровно в те же точки, уже горящие огнем, на моем лбу и также опустилась передо мной на колени.

Впрочем, нет… Вряд ли передо мной… Я не могу описать происходящее, потому что не видела, что творилось за моей спиной и даже то, что ощущала сложно сложить в какие-то внятные и подходящие слова. Чувство парения? Невероятной, необъятной свободы? Страха, потому что позади сила неясного и пугающего характера? Эйфории, потому что безграничная любовь направлена на меня?

Одно могу сказать точно — Священная Пара засвидетельствовала клятвы лично и теперь ждала моего ответа.

Не скажу, что мной кто-то руководил, просто в один момент я поняла, что должна делать дальше: знания о том, как я должна поступить, что сказать, проявились в голове будто всегда там были. Впрочем, лишь спустя минуту я поняла, что мой старичок дух сейчас со мной, в моей голове… Это его знания…

И даже неудивительно, что у меня получилось с первого раза. Я выпустила свою магию шестью нитями, идущими прямо изо лба, из тех самых кровавых точек, которые устремились ко лбам жрецов. Ровно по три на каждого. Соприкосновение моей магии и их тел вышло фееричным, сноп разноцветных, радужных искр окутал их головы, а затем буквально поглотил их тела, на краткий миг ослепив меня, заставив на несколько секунд зажмуриться.

Жжение на лбу прекратилось, зато в груди поселилось тепло. Знаете, правильное такое, будто я свое родное приумножила. Может, так оно и вышло, и только что мне увеличили магический резерв? Кто его там знает?

— Я, герцогиня Анастейзи Моррисон, герцогиня Дарремская, ныне Хозяйка Священной Колыбели, принимаю ваши клятвы и обещаю не судить, ибо я — Хранительница Священной Земли, а судьи — Священная Пара. Я приношу в дар часть своей силы, дабы приумножить ваши, я скрепляю наш союз живительной энергией, ныне утраченной и обретенной с моим приходом. Да будет Священная Пара свидетелем!

Я не видела, знала, что за моей спиной воистину удивительное зрелище. Бог и Богиня… Но мне не было дозволено их увидеть, их видели Шева и Авеш, и лица у них были блаженные, восторженные, обожающие…

Зато на мои плечи опустились божественные длани и это было… Как бы так сказать, страшно? Волнующе? Обнадеживающе? Выражение «появились крылья за спиной» обрело смысл.

Все длилось краткий миг, давление и чувство парения исчезли, оставив вместо себя радужный свет, окутавший нас троих.

— Клятвы подтверждаем!

Глава восемнадцатая

— Ах, какая же красивая! Ах, какая же славная! — пел Власен пританцовывая вокруг меня.

— Ах, какая же румяная! И сердцем справная! — вторила ему Радия, заменив парня в странном хороводе.

Я сидела в удобном кресле в центре обеденного зала и чувствовала себя двояко.

Во-первых, мне было смешно от того, что я, можно сказать, главное блюдо, а приходилось держать лицо.

Во-вторых, я не могла отделаться от мысли, что через полхода точно также над