А был ли у меня другой выбор? Оставить все как есть? Позволить духу черт его знает сколько накапливать магическую энергию естественным способом?

И на сколько бы лет это растянулось? Вполне логично было взять часть у земли, пусть и с последствиями для нее.

Однако это страшно и больно. Вот мое тело и не выдержало. И все же, это уже позади. Как и очень недовольный, перепуганный вояка. А перепуганный потому, что дух не дал меня коснуться. То ли он сильно соскучился, то ли просто обрадовался, что я наконец начала пользоваться его наукой (вариант отбора нужной энергии от части своих владений — одна из его стратегий, правда, она тогда звучала немного в ином контексте).

Впрочем, Аррияша хранитель не обидел. Исчез на его глазах вместе со мной. Меня-то он нежно уложил в кровать, даже одеялом накрыл… Одетую…

А потом помчался к Илюше… Переполох был знатный. Среди всех обитателей дома.

Да уж, скучно у нас никогда не бывает. Вчерашняя кутерьма просто еще один штрих в нашей и без того непростой жизни.

Я улыбнулась, глядя на то, как дух качает люльку, в которой сладко спал сын. Увы, хранитель был не в лучшей своей форме, он и так-то не полностью восстановился, когда я его пробудила в первый раз по приезду, а сейчас и вовсе, дымка одна… Но ничего, я верила, что все образуется. И мы все же сможем взаимодействовать на том же уровне, что и прежде.

А сейчас я с чистой душой и совестью оставляла Илюшку на духа, и собиралась побеседовать с Авешем и Шевой, благо те окончательно пришли в себя.

До полного восстановления по словам Тирхана им еще далеко, но то в магическом плане, что касается физического здоровья, то через недельку-две о приключениях и воспоминания не останется. Вот и славно.

Благословление Священной Колыбели, богов и даже духа, жрец и жрица получили. Они теперь мои. Эта мысль меня веселила, так и представляла себя помещицей, урвавшей полезного крепостного. Главное не стать Салтычихой.[14]

Но в целом, в целом, как бы тяжело не пришлось, а свои проповедники — это отлично. Еще и те, кто обязан тебе жизнью.

Вопреки моему воображению, Авеш и Шева обнаружились не в спальне, а в гостевой комнате, которая у них была одна на двоих. Умыты, причесаны и в целом, по моему мнению, выглядели даже очень достойно. Чего там Тирхан переживал?

Я не торопилась входить в комнату, стояла, рассматривала жреца и жрицу у порога, пока те меня не видели. Красивая женщина, красивый мужчина…

В спокойной обстановке ушла властность с лиц и даже печать ответственности. Они казались мне совершенно простыми, даже добродушными. А еще коса Шевы могла вызвать зависть. Ночью-то я не шибко рассматривала, а сейчас видела какой красотой она обладала. Длинная, толстенная с руку, коса цвета молочного шоколада, перевязанная яркой красной лентой.

Нет, мне, конечно было грех жаловаться — у самой волосы до талии, но вот не настолько густые. У Шевы они же бы ли явно ниже талии, гораздо. Неимоверная красотища!

У Авеша тоже была коса, примерно до лопаток, насыщенного смоляного цвета.

— Хозяйка, — он-то меня первым и заметил.

— Не стоит меня так называть. Рада видеть вас в здравии…

Я прошла к ним, наблюдая за тем, как оба встали, приветствовав меня, но… я не могла оторвать взгляда от их лиц, точнее глаз. И в какой-то момент мне даже показалось, что я немножко спятила. Потому что радужка их глаз меняла цвета. Почасовой стрелке, вроде был сначала один цвет, потом не так чтобы сильно стремительно, он заменялся другим.

Кажется, я настолько увлеклась созерцанием этого феномена, что простояла, глядя на это чудо не меньше десяти минут. И все это время жрец и жрица молчали, позволяя мне изучать их необычные глаза. Честное слово, цвет сменился пять раз!

— Присаживайтесь, — опомнившись, предложила я.

Извиняться за свой детский восторг не хотелось. Лезть с расспросами на тему, что у них там с радужкой, тоже. Впрочем, зазорного в том, что я не знаю особенности облика жрецов, нет. Анастейза не имела возможности постоянно взаимодействовать с храмовниками, тем более с теми, кто занимал лидирующие позиции. Поэтому вряд ли мой восторг и удивление станут для них чем-то из разряда невежества. Скорее как неизбежная реакция на свои особенности. Может потому они молча позволили мне насладиться всем спектром?

Вообще, я пока не очень понимала их позицию. Изначально они желали добраться до столицы моего королевства, а теперь… Я была уверена в том, что они останутся здесь. Вот только, что конкретно им Священная Пара открыла? Что они знают обо мне? Не как о герцогине Моррисон и Дарремской, а как о земной женщине Анастасии Павловне Осевой?

Известно ли им о том, что я чужая для этого мира душа?

— Вам понравилась наша магия? — осторожно произнесла Шева. — Она отражается в наших глазах…

— Да, — улыбнулась супружеской паре. — Выглядит потрясающе и необыкновенно.

— Мы называем наши глаза «Священным оком», особенный дар, который получить могут не каждый жрец или жрица, а только те из нас, кто достиг определенного уровня и мастерства. В частности, такие глаза есть только у Верховных жрецов и жриц.

— Священная Пара сама избирает тех, кто соответствует необходимому уровню: духовному, телесному и ментальному, — продолжила за мужем Шева. — Мы не сами назначаем себя на руководящую должность. Титулы Верховного жрица и жрицы достигаются путем длительного самосовершенствования и служению богам. В каждом королевстве они проходят одинаково, в разные периоды, нет какого-то определённого и регламентируемого временного отрезка. Больше того, жрец и жрица, которых Священная Пара хочет видеть Верховными в момент этого выбора могут быть еще послушниками: обучаться при школах или проживать в глухой деревеньке и даже не знать о своём предназначении…

— Если они еще не знают о своем предназначении, то каким образом станут жрецом и жрицей? Насколько мне известно, в храм идут, когда получают особую метку, указывающую на жреческий путь, данную Священной Парой детям при рождении. Разве не так? И ребенок уже сам выбирает какой дорогой пойдет.

— К сожалению, бывает так, что ребёнок не знает