Она неуверенно улыбнулась. Саймон положил руки на стол. Он кое-что слышал об этом и раньше, но сама Сэди не часто касалась этой темы.

И вдруг в голове у него стало проясняться.

Близнецы, генетика.

История Барри и Грэга заинтриговала его сразу, как только он об этом узнал: его удивляло, как совершенно одинаковые, однояйцовые близнецы с одним и тем же набором хромосом, которые росли и воспитывались вместе, вдруг оказались разной сексуальной ориентации.

– Когда Барри заболел, – продолжала Сэди, – мы не видели, что происходит с Грэгом. Просто не обращали на него внимания. Надо было бороться с первоочередным злом. А Грэг видит, что его однояйцовый брат-близнец чахнет на глазах. Подробности можно опустить. Барри выздоровел, но Грэг так никогда и не оправился от этого ужаса. Он был так напуган, что… просто сбежал. Я не уследила за ним вовремя.

Грэг был единственным лицом, кто получал доходы с имущества матери, поэтому Саймон поддерживал с ним связь. Он успел уже три раза жениться и развестись и сейчас был помолвлен с двадцативосьмилетней танцовщицей, с которой познакомился в Рено.

– Я потеряла его. Потому что уделяла ему мало внимания. Но еще и потому…

Она замолчала.

– Почему?

– Потому что не смогла спасти Барри. Это было действительно так, Саймон. Несмотря на все проблемы, все страхи Грэга перед тем, что он тоже, может быть, гей и все такое, если бы я смогла спасти Барри, с Грэгом тоже все было бы нормально. – Она склонила голову набок. – Вы еще можете спасти Пейдж?

– Не знаю.

– Но шансы есть?

– Да, есть.

Генетика. Пейдж изучала генетику.

– Тогда идите и спасайте ее, Саймон.

Прибежища Истины нигде не было видно, и это было неудивительно.

– Возле вон того старого почтового ящика, – сказала Ди Ди, – поверни налево.

Старого – это еще мягко сказано. Почтовый ящик выглядел так, будто еще со времен президента Картера каждый проходящий мимо подросток ежедневно колотил по нему бейсбольной битой.

Ди Ди заглянула Эшу в лицо.

– Что такое?

– Я еще кое о чем прочел, – сказал Эш.

– О чем?

– Тебя принуждают заниматься с ними сексом?

– С кем?

– Ты знаешь, о чем я. С твоим Истинным, с твоим визитером – или как там еще называют себя эти ваши главари?

Она ничего не ответила.

– Я читал, что они вас принуждают.

Она тихо произнесла:

– Истину нельзя ни к чему принудить.

– Значит, да.

– Бытие, глава девятнадцатая, стих тридцать второй, – сказала она.

– Что?

– Помнишь историю Лота из Библии?

– Ты это серьезно?

– Так ты ее помнишь или нет?

Ему показалось, что она хочет перевести стрелки.

– Смутно, – ответил Эш.

– Итак, Бытие, глава девятнадцатая. Бог разрешает Лоту и его жене, а также двум их дочерям бежать из Содома и Гоморры, которые Он решил уничтожить.

Эш кивнул:

– Но жена Лота, несмотря на запрет Бога, обернулась.

– Правильно, и Бог обратил ее в соляной столб. Что, как мне кажется, очень странно. Но я не об этом. Я о дочерях Лота.

– И что с ними?

– Попав в Сигор, дочери Лота жалуются, что здесь нет мужчин. И тогда они придумывают план. Ты помнишь какой?

– Нет.

– Старшая дочь говорит младшей – я сейчас цитирую Библию, Бытие, глава девятнадцатая, стих тридцать второй: «Итак напоим отца нашего вином и переспим с ним и восставим от отца нашего племя».

Эш молчал.

– И они делают, как задумали. Да, инцест. Так прямо там и написано, в книге Бытия. Две дочери опоили отца, переспали с ним и забеременели.

– Я думал, твоя Истина ничего общего не имеет с Библией, ни с Ветхим Заветом, ни с Новым.

– Да, не имеет.

– Так чего же ты суешь мне своего Лота как оправдание?

– Я не нуждаюсь в оправданиях, Эш. И мне не нужно спрашивать у тебя позволения. Мне нужна одна только Истина.

– И все равно это звучит как «да, я занимаюсь с ними сексом», – проговорил он, продолжая смотреть на дорогу.

– А ты любишь заниматься сексом, Эш?

– Да.

– Значит, если бы ты попал в такое место, где должен был бы заниматься сексом со многими женщинами, это не было бы для тебя проблемой?

Эш не отвечал.

Они въехали в лес, из-под колес во все стороны летели комья грязи. На деревьях не висело ни единого знака, запрещающего проникновение на территорию посторонним лицам, – они бывают самые разные и по цвету, и по размеру, и даже по содержанию. Когда подъехали к воротам, Ди Ди опустила стекло и сделала рукой какой-то сложный жест: похоже на то, как в бейсболе тренер третьей базы сигналит раннеру, чтобы тот перехватывал вторую.

Машина плавно остановилась перед воротами. Ди Ди открыла дверцу. Эш сделал то же самое, но она остановила его, положив руку ему на плечо и покачав головой.

– Оставайся здесь. Руки все время держи на руле. И не отрывай ни на секунду, даже если зачешется нос.

Из домика охраны вышли двое мужчин в серой униформе, что напомнило Эшу реконструкцию Гражданской войны. Оба вооружены автоматическими винтовками. У обоих внушительные бороды, и оба сердито уставились на Эша. Эш постарался сделать вид, что он совсем не опасен. Собственные пистолеты были у него всегда под рукой, и стрелял он, наверное, получше этих двух ряженых, но даже самый искусный стрелок не мог бы сейчас выступать на равных с людьми, вооруженными такими винтовками.

Мало кто это понимает.

Но дело тут не в таланте или мастерстве. Будь ты хоть сам Леброн Джеймс[36], но если мяч у тебя в руках, а пространства нет, все равно ты со своим мячом ничего не сделаешь.

Ди Ди подошла к охранникам и что-то проделала правой рукой, будто перекрестилась, только не крестом, а треугольником. Оба охранника отсалютовали ей тем же жестом.

Это у них такой ритуал, догадался Эш. Во всех религиях есть что-то подобное.

Минуту-другую Ди Ди с ними говорила. Громилы ни на секунду не спускали глаз с Эша, а это требовало серьезной самодисциплины, учитывая внешность Ди Ди. Он бы так не смог.

Наверное, поэтому религиозная жизнь никогда Эша не привлекала.