оставь его.

– Легко предлагать, когда это уже стало моим образом жизни.

Она – Полночный Купец, торговец редкими магическими предметами. Без реликвий она никто.

– Я понимаю, что это неправильно, но ничего другого предложить не могу. То, что мы делаем, не аморально, Лули.

– И кто это сказал? – Она внезапно устала. Очень устала. – Компас? Ты позволил заключенной в нем джинне определять правильность твоих поступков?

– Она – самое порядочное существо из всех, кого я знаю, – заявил Кадир, нисколько не задетый. Он протянул руку. Лули неохотно протянула ему компас. Однако Кадир удивил ее, просто сжав ее руку. – Джинна в нем была моей спасительницей. Она избавила меня от ужасной судьбы и провела по твоей пустыне, не дав погибнуть. Я обязан ей всем, и своей жизнью.

Лули сердито выдернула руку.

– Но моей жизнью ты ей не обязан.

– Да. – Кадир отвел взгляд и хмуро уставился на звезды. – Конечно.

Между ними воцарилось неловкое молчание, полное вопросов и обвинений. Лули закрыла глаза, пытаясь успокоиться, и на нее нахлынули воспоминания, которые ей не принадлежали. Она была прикована к скале и готовилась умереть, думая о Нем. О Кадире, как она теперь понимала.

– То, что произошло в диване, было возможно только потому, что ты имела дело с ифритом. – Она открыла глаза и посмотрела на Кадира, который обращал эти слова к звездам. – Я уже говорил тебе, что она способна использовать магию смерти: именно это позволило ей показать тебе воспоминания джинны из компаса. Только у ифрита достаточно силы, чтобы взаимодействовать с душами, заключенными в реликвии.

Ветерок коснулся рук Лули, вызвав у нее дрожь. У нее возникло очень острое ощущение какого-то наблюдения. Похоже, Кадир тоже это почувствовал. Он запустил руку в бездонный мешок и вытащил ошейник, который им отдал Омар. Как только вещь оказалась у него в руках, она вспыхнула серебром, и это ощущение исчезло. Лули выдохнула – и лишь тогда заметила, что задерживала дыхание.

– Хорошо, что ты нашла способ выкрасть его. Ифрит обязательно вселилась бы еще в кого-нибудь, если бы у нее появилась такая возможность. У нас эта реликвия не причинит вреда.

– А что ты сделал?

– Я связал ее магию.

– И ты не мог сделать этого раньше, до того как…

«…как Ахмеда вынудили убить своих товарищей?» Ей никогда не забыть той муки, что была в его взгляде.

– Нет. Даже если бы я смог это сделать, реликвия должна была оставаться рядом со мной. Ты видела, какой сильной была эта ифрит. Нужна сосредоточенность, чтобы она оставалась связанной. – Кадир похлопал по бездонному мешку. – С этого момента эта вещь остается у меня.

Лули напряглась. Бездонный мешок был основой ее торговли, и если Кадир прежде ей лгал, то, возможно, он лгал и относительно других вещей.

– Нет! – резко возразила она. – Придумай другой способ носить этот ошейник. Мешок остается со мной.

Она хмуро смотрела на Кадира, пока тот не сдался, возвращая ей мешок.

– Если ты настаиваешь…

– Прости, что не верю тебе после всей твоей лжи.

Кадир помрачнел.

– Лули, я…

– Да, знаю. Ты сожалеешь. – Она забросила мешок себе на плечо. – Я возвращаюсь в особняк вали. Я обещала ему, что вернусь, и… – она вздохнула. – Мне нужно время, чтобы все обдумать, Кадир.

Она ушла, не дожидаясь его ответа.

33

Мазен

Мазен слушал сердцебиение своей тени, когда Айша ворвалась к нему грозовой тучей. При виде такого мрачного лица его передернуло. Хотя он готовился принять ее гнев, он не ожидал, что его внезапно охватит стыд.

Накануне он был слишком подавлен, чтобы признаться, что забыл реликвию в диване у Ахмеда. А после схватки его так встревожил вид сочащейся из раны черной крови, что он сбежал, чтобы заняться перевязкой в одиночестве. Врачи и глазом не моргнули, когда он позаимствовал у них бинты: они были слишком заняты потенциально смертельными ранами.

Вчера вечером ему удалось избежать встречи с Айшой, однако сейчас он не мог спрятаться от ее пристального взгляда.

– Вчера ты отдал бесценную реликвию! – рявкнула Айша.

– Она нам не принадлежала.

– Ее нашел ты…

– И отдал купцу. Спасибо, у меня нет желания стать одержимым мстительной джинной.

– Ты трус!

Это обвинение его удивило. И не важно, что это было правдой.

– Тебя там не было, когда вали стал одержимым. Не осталось ни кусочка его разума. Ты готова к такому риску?

– Да. – Она ответила настолько быстро и решительно, что от изумления он замолчал. – Я – одна из сорока воров. Моя обязанность – собирать реликвии для моего Короля.

«Короля!» Мазен ненавидел этот титул. Он давал брату власть, которой тот не заслуживал. Он взглянул на свою тень и подумал о том сне, что преследовал его с момента гибели джинны и который он опознал как ее память. Брат убил ее, и безжалостно. И какая-то ее часть сумела зацепиться за его тень. Каким-то образом превратила эту тень в реликвию.

Увидев воспоминания теневой джинны и услышав слова Королевы Дюн, он перестал сомневаться. Он не знал, как работает магия джиннов помимо чуда их крови, но это объясняло его новые способности. У него мелькала мысль рассказать Айше про свою тень, но теперь он передумал это делать.

«Если Айша узнает о ее существовании, то попытается ее украсть». И не важно, что такое невозможно. Если кто-то и способен придумать, как украсть тень, то это Айша бинт Луас.

Он посмотрел на вора, пытаясь оценить ее осведомленность.

– Ты знаешь, что они собой представляют? Реликвии, которые ты собираешь для моего брата?

– Говори прямо, принц.

Запинаясь, он поделился с ней тем, что понял в диване. Айшу его объяснение совершенно не обеспокоило, а это означало, что она считает, будто он лжет, либо же…

– Так ты знала, – тихо проговорил он.

– Конечно знала. – Она равнодушно передернула плечами. – Наш Король – самый умелый охотник во всей пустыне. Знаешь, сколько реликвий он украл с трупов? Он давно догадался, что в них были души.

Мазен в ужасе воззрился на нее.

– И все охотники это знают?

– Из тех, с которыми я встречалась, – никто. Но умные все равно обыскивают трупы, ища магические вещи.

Видимо, он помрачнел, потому что она фыркнула и сказала:

– Убери это кислое выражение с лица. Джинны – чудовища. Мы используем их кровь, чтобы вернуть в мир природу. И что из того, если мы будем использовать и магию их душ? – Она привалилась к дверному косяку и сжала свою переносицу. – Ты вообще хоть когда-нибудь что-то продумываешь до конца?

Он ощетинился.

– Ну, я хотя бы не такой узколобый, как ты.

Эти слова поразили его почти так же сильно, как Айшу. Когда это он успел стать таким резким?

Вор достаточно быстро овладела собой.

– Я хотя бы умею серьезно относиться к своим обязанностям. Я не забываю реликвии в чужих домах.

Мазен поежился. Из-за его забывчивости погибли люди. Озарение было таким тяжелым, что он задохнулся. Этой ночью стоило