вдруг откликнулись на мой зов, когда это стало для меня вопросом жизни и смерти.

Я не нашёл ничего лучше, кроме как попытаться стянуть их все воедино в единственной точке. Они с некоторой вероятностью могли и взорваться от столкновения, обрушивая под нами пол, но иначе я не смог бы удержать ускользающий над ними контроль. И без этого, затея сильно попахивала самоубийством.

Стягивающиеся искры и протуберанцы столкнулись с телом гигантского мертвяка, облепляя его, как разозлённые пчёлы. С его стороны было большой ошибкой стоять прямо подо мной — холодно подумал я.

— Ум-мырррр — горестно проревела громадина подо мной, с оглушительным грохотом обрушиваясь на каменный пол. Огненные протуберанцы прожигали на своём пути целые дыры в оживлённой человеческой плоти, прежде чем столкнулись в единственной точке.

В единственный миг, более короткий, чем удар сердца, совпало три вещи. Я устроил, таки, свой большой взрыв, эльф ударил меня очередной молнией, а дворфы — обрушили, наконец, к чёртовой матери, весь замок.

Я помню вспышку, ослепившую меня, я помню, как внезапно мир завертелся вокруг меня во все стороны. Каким-то краем сознания я успел испугаться, что на меня упадут плиты с потолка, и вкладывал весь мгновенно восполняемый резерв в заклинание телекинеза, которое должно было отбрасывать от меня камни. Где верх, а где — низ, я не помнил, пока не рухнул на землю. Щит маны и в этот раз выручил меня, и я отделался лишь выбитым из груди воздухом и парой синяков.

Внезапно вокруг стало очень шумно. Я слышал, как сквозь вату, грохот, шум пальбы, чей-то рёв и площадную брань. Открыв глаза, я увидел неподалеку от себя пытавшегося подняться с земли эльфа, и, не помня себя, приблизился к нему.

Кинжал сам оказался у меня в руке, когда магия спасовала. Острое лезвие прочертило борозду на теле эльфа, с поразительной прытью уклонившегося от меня. Его кровь на кинжале была под стать его коже — черная и тягучая.

Когда я бросился на него во второй раз, силы, которых хватило на первый рывок, оставили меня, и просто упал на эльфа всем своим весом, промазав кинжалом по горлу.

Обменявшись на земле парой слабых тычков, мы отползли друг от друга, хрипя от ненависти. Я пытался собрать последние остатки силы воли, чтобы ударить заклинанием… хоть каким. Сознание словно залипало, когда я пытался прикоснуться к магической энергии.

— А ну-ка, посторонись, брат! — услышал я чей-то голос. Возле меня появился седобородый дворф с секирой наперевес. Он занес её над чернокнижником-эльфом, но не успел он её опустить, как внезапно замер. Из его ушей, рта и глаз полилась кровь. Еще через секунду, он рухнул замертво.

Эльф выглядел ужасно. Казалось, будто тягучая, чёрная кровь истекает прямо у него из-под кожи. Алый блеск глаз померк, а серая кожа приобрела нездоровый, бледный оттенок.

Собрав все свои силы, он гордо выпрямился, без страха глядя на приближавшихся к нему коротышек. Кто-то из них стрелял в эльфа из ружей, но пули каким-то мистическим образом огибали худую фигуру, взрыхляя песок или выбивая искры из обломков каменных кирпичей.

А потом дворфы начали падать…

Один за другим, они останавливались, замерев, как в недоумении. Из каждой поры их кожи начинала сочиться кровь, наконец, обильной струей она вырывалась изо рта, и воин замертво падал. Раздались предупреждающие крики. В эльфа из рядов дворфов вылетел огромный огненный шар, но на полпути остановился и отправился обратно, усугубив своим взрывом всеобщую панику.

Я встал. Несколько мгновений отдыха позволили мне прикоснуться к магии, и я чувствовал, что способен сражаться. Словно почувствовав что-то, эльф повернулся ко мне.

Луч энергии собрался у моей ладони и отправился в полет, завершившийся у груди колдуна. Он не сопротивлялся… казалось, что тьма вокруг него сама пыталась безуспешно остановить магический удар, даже без приказа своего владельца. Его охватил яркий синий огонь… и почти сразу же, потух.

Магический канал, по которому меня питала магия Искривлённой пустоты, приказал долго жить. Перерезанный сгустившейся завесой между миров, словно сам Азерот восстал против нарушения порядка, и остановил прорыв хаотичной энергии на свою поверхность. Отныне я был сам по себе, и внутри меня поднялась волна сожаления. Голод уныло царапнул меня своими когтями, словно без привычной подпитки необузданной магией, ничто больше не могло его полностью утолить…

Сейчас я был беспомощен, как новорожденный котёнок, сражённый магической отдачей. Если чернокнижник захотел бы меня сейчас убить, ему не помешало бы ничто.

С подкатывающим к горлу страхом, я следил за поднимающимся на обе ноги врагом. На краткий миг, алые глаза предателя ярко вспыхнули… а потом эльф пошатнулся. Пули дворфов, ранее не способные его поразить, вдруг вонзились в его тело со всех сторон. Раздались очередные хлопки длинных ружей.

Эльф дёрнулся в последний раз. Его взгляд был направлен на небеса.

— Забери… меня, — услышал я шелест его голоса.

Через мгновение эльф поднял голову вверх и издал страшный крик. На его месте поднялся столб непроглядной тьмы, в которой он пропал, бесследно растворившись. Пугающая, словно бы одушевленная, она заглянула в душу всем и каждому, заставив содрогнуться от леденящего ощущения чужого взгляда. Во тьме нарастали колебания, на которые все, и я в том числе, смотрели с ужасом, ожидая развязки.

Тьма конвульсивно дернулась, на мгновение расширившись вдвое, а потом схлопнулась в одну точку. Больше о присутствии эльфа не напоминало ничто, и на поле боя воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием полыхавшего где-то поблизости огня.

Я смог подняться на подкашивавшихся ногах. Закрывшийся канал в Искривлённую пустоту оставил меня разбитым, словно меня избивали весь день напролёт. Отголоски нашей связи ещё колыхались внутри, словно вновь просясь мне в ладони… но сил потянуться к нему у меня больше не было.

Камни на земле внезапно показались такими мягкими, что меня неудержимо к ним повело. Веки смеживались сами собой, а спутанное сознание не отличало уже сон и явь. Мир закрутился перед глазами, прежде чем надолго погрузиться во тьму.

* * *

Лагерь дворфов словно и не заметил, чтобы его обитатели куда-то уходили. Все так же стояли собранные палатки, аккуратно были разложены вещи. Но кто знает, когда за ними теперь придут — и придут ли вообще?

Дворфы уселись в круг. Отблески пламени большого костра играли на усталых лицах. Они победили, но какой ценой? Полтора десятка — вот и все, что осталось от их некогда многочисленного и вооружённого до зубов отряда.

— Победили, — сумрачно произнес Брални, русоволосый дворф. Его борода была изрядно опалена пламенем во