Роберт безмятежно спал, обняв подушку. Юля расчесывала волосы, поглядывая в его сторону: «Спит, как зайчик. Завалиться бы с ним рядом и отключиться замертво до отлета. Ни на минуту больше не желаю здесь оставаться». В комнату постучали. Юля встала и неохотно открыла дверь.

—Приходите ужинать, уже почти все готово,— громогласно возвестила невысокого роста веснушчатая девушка.

—Тсс,— приложила Юля палец к губам,— Устали. Не хочется.

—Сегодня придут местные жители к нам в гости, будет весело.

—Хорошо, скоро будем,— она вежливо улыбнулась и, закрыв дверь, буркнула себе под нос.— Повеселились уже.

Юля присела на постель. Роберт так сладко причмокнул во сне губами, что ей стало жалко будить его. Она хотела встать, но сильные руки схватили ее. Через мгновение она уже лежала на спине.

—Ты притворялся?

—Что там за иерихонская труба приходила?

—Понятия не имею. Никакого желания ни с кем знакомиться, но пора поужинать. А то ты потом съешь меня.

Роберт задрал ей майку и провел языком по груди:

— Можно я сразу поужинаю тобой?

* * *

На улице полыхал костер, мужчины сидели за двумя длинными столами, а женщины раскладывали снедь. Местные, жившие по соседству и ставшие уже своими, смешались с миссионерами. Юля с Робертом вышли из дома несколько помятыми и с озорным блеском в глазах. Эдварду хватило одного взгляда в сторону «детей», чтобы понять, что у этой парочки сейчас были дела поинтереснее, и только врожденная вежливость вытащила их на улицу. Он улыбнулся в кулак и пригласил их сесть рядом с собой. Поначалу Юля с явной опаской посматривала на аборигенов. А они, совершенно не стесняясь, разглядывали ее. Эдвард с нежностью вспомнил, как Юля совсем недавно лежала в его объятьях. Он как бы невзначай подсел к ней ближе, чем позволяли приличия. Бросив опасливый взгляд на сына, Эдвард обнял Юлю за плечи. Фаррелл-младший лишь усмехнулся и, отстегнув флягу с ремня, подмигнул ему:

—Плеснуть тебе моего компота?

—Я со своим,— Эдвард щелкнул пальцами по глиняному кувшину возле себя.— Не ты один у нас такой смышленый.

—А что здесь принято пить украдкой?— осведомилась вполголоса Юля и подвинула свою кружку.— Я в доле.

—В Судане алкоголь запрещен законом,— шепнул Эдвард и плеснул ей полстакана французского коньяка.— Но нам всем нужно немного расслабиться. За тебя, дорогая. В Лондоне с меня причитается.

—За что?— округлила Юля глаза.

—За спасенного сына,— Эдвард сделал приличный глоток и коньяк, мягко обволакивая небо, пролился в горло, согревая кровь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Веришь, для себя старалась.

—Верю,— Эдвард коснулся губами голубой венки на ее виске,— и тем не менее, с меня причитается.

Джонни сидел напротив них со своим неизменным ромом.

—Балдею я, господа, с ваших отношений,— похоже, он тяпнул лишнего.— Остатки воспитания мне не позволяют думать дурно, но я не вижу вас уже иначе как втроем.

—А нас и не нужно видеть иначе,— Роберт впился зубами в сочную мякоть буйволиного мяса, только что снятого с огня.— Мы в одном круге.

—Опыт, отвага и безумие. Неплохая комбинация,— Джонни поднял свою кружку.— Было приятно поработать с вами.

—Безумие, конечно, это я,— хихикнула Юля.

—Мы все не без сумасшедшинки, дорогая,— от еды и выпитого коньяка в Эдварде, несмотря на усталость, проснулось игривое настроение.— Но до тебя нам, как до звезды.

Аборигены принесли тамтамы, и их женщины задвигались на площадке между столами в танце. Юля с интересом следила за их движениями. А Эдвард, улыбаясь, наблюдал, как она чуть ли не подпрыгивает на месте.

—Принцесса,— наконец, шепнул он ей,— покажи им класс.

Роберт удивленно взглянул на отца, но поддержал его идею.

— Иди, Джу,— подмигнул он Юле,— надери им задницы.

Она допила остатки коньяка и скинула с плеч теплый платок, оставшись в белоснежных лосинах и поло. Юля вышла в круг, и темнокожие женщины, расступились, танцуя и поглядывая на чужестранку с интересом.

Она закрыла глаза и словно впустила музыку в свое тело. Раз, два, три, разворот, там-там-там-там. Юля двигалась естественно, четко следуя ритму. Под темным африканским небом, где звезды сияют так низко над землей, в отблесках пламени костра, среди чернокожих женщин она порхала ангелом среди бесов. Эдвард смотрел на нее, и в голове, неоновым табло, светилось: «Люблю».

Ритм музыки изменился, и мужчины племени, войдя в круг, присоединились к танцующим женщинам. Роберт скинул рубашку, обнажив свой красивый торс, и вышел к Юле. Она встретила его радостным блеском в глазах. Страсти в танце так раскалились, что даже Джонни отставил флягу в сторону.

—Они созданы друг для друга,— ошарашенно прошептал Эдвард.— И это мои дети.

Аборигены тоже заинтересовались их танцем и, рассевшись вокруг, одобрительно хлопали. Но Юля с Робертом никого не замечали. Только он и она, словно инь и янь, существовали сейчас в этом мире. Их территория истинной и неподдельной любви принадлежала им и только им. Наконец Роберт не выдержал и, перекинув Юлю через плечо, словно пушинку, исчез в доме. Эдвард тактично постарался объяснить их уход по-английски, но из открытого окна раздался грохот падающей мебели. Тогда он махнул рукой и постарался сменить тему.

Вдали послышался гул приближающегося вертолета.

—Кто это в такой поздний час?— Эдвард взглянул на коллег.

Миссионеры пожимали плечами и переглядывались.

— Вы никого не ждете?— Багг сразу протрезвел.

—Нет,— Эдвард встревоженно взглянул на него.

Джонни вскочил и, бросившись к машине, схватил бинокль и поднес его к глазам.

— Быстро все в укрытие!— закричал он.— Это сомалийские пираты. На борту их символика.

Вертолет уже приземлялся, когда народ бросился врассыпную. Из вертушки выпрыгивали вооруженные оборванцы в масках. Эдвард и мистер Хоуп — администратор миссии, остались стоять на месте, чтобы встретить непрошеных гостей. Услышав крик Джонни, Роберт не сразу понял, в чем дело, но быстро пришел в себя и вскочил с кровати. Взглянув на Юлю, он обвел глазами комнату и, схватив ее в охапку, быстро засунул в шкаф.