– А ты разве не сказала своей подруге, куда и когда приезжать? – спрашивает он. – Ты же уже месяц как знаешь, что это будет в церкви Сент-Мэри, двадцать шестого января. В час дня. Могла сама сказать ей.

– Так не делается! Ты должен направить официальные приглашения. Это не какая-то простецкая свадьба в Лас-Вегасе, Николас. И ты будешь вести себя соответственно.

Она говорит это так, будто Николас подвел ее и испортил всю свадьбу, потому что не потрудился горы свернуть ради какой-то дамочки по имени Диана. Десять к одному, он с ней даже незнаком. Дебора просто хочет выпендриться в присмотренном для своей роли «матери жениха» платье. Наверняка ослепительном, чтобы затмить мое.

– Я займусь приглашениями, мама, – дружелюбно отвечает Николас. – Не беспокойся.

– Не говори мне не беспокоиться, Никки. Это моя работа. И что за ерунда, я помогу тебе разобраться с этим раз и навсегда. Приезжай в среду после работы. Устроим такой вечер! Скажу женщине сделать те крошечные рогалики из пиццы, которые ты так любишь, и мы будем работать хоть всю ночь, если потребуется. – Заметьте, она пригласила только его, не меня.

Я уже собираюсь запихнуть в рот очередную порцию и забыть, где нахожусь, как вдруг снова оказываюсь в «Творим вместе» и вспоминаю, как отвратительно я себя почувствовала, увидев Мелиссу за прилавком. Мне нужно было переварить не только очередной отказ, но и то, что мое место заполучила ненавистная Мелисса, и если бы Николас не помог мне, весь день был бы загублен. И из магазина я вышла не раздавленной, а мы вместе выбежали, смеясь.

– Вообще-то, мы с Николасом уже заняты в среду, – отвечаю я за него.

– Это чем же? – смеряет меня взглядом Дебора. – Приглашения заполняете?

На это я подписаться не могу. Наши отношения с Николасом как тонкий лед. Разослать приглашения – значит сделать свадьбу реальной, а я не могу представить, как иду к алтарю в церкви Сент-Мэри. Как священник будет зачитывать монотонные инструкции о том, как нужно вести себя в браке, и не вижу себя в платье силуэта А, которое мне не нравится. Как смотрю на Николаса и слышу от него «Согласен». Вряд ли сам Николас может вообразить что-либо из этого, поэтому-то мы и ходим вокруг да около все это время.

– Рыбу ловим, – импровизирую я. – В нашем каноэ.

Дебора кашляет, подавившись едой. Гарольд протягивает руку, чтобы похлопать ее по спине, но вместо этого молниеносно хватает булочку и прячет в штаны, для надежности. Я его не виню. Зеленая фасоль просто ужасна.

– У тебя нет каноэ, Николас, – говорит она, будто я только что сказала, что мы отказываемся от всего материального и вступаем в какой-то культ.

Николас выглядит утомленным, так что я снова отвечаю за него:

– А вот и есть! Очень весело. Николас как раз на днях вывел его в пруд.

– Зачем это? – ошалело спрашивает она, но опять же не меня, добиваясь реакции от сына. Интуиция меня не подвела, его нужно спасать. Но нужно придумать что-то другое. Миссис Роуз – не Мелисса. Мне плевать, что эта женщина думает, но Николасу-то нет, так что нужно действовать аккуратно.

– Чтобы в нем плавать, конечно же, – на полном серьезе и совершенно искренне отвечаю я. Сегодня я сам Шекспир. – Уже столько исследований говорят, что плавать в каноэ полезно и для психического, и для физического здоровья. Это называется «медитативным спортом». – Не знаю, придумала ли я все сама или действительно слышала где-то и подсознательно запомнила, но в любом случае горжусь тем, что слепила на ходу. «Медитативный спорт». Звучит чертовски правдоподобно.

Тянусь к сладкому картофелю, но Дебора отодвигает блюдо.

– Не ешь это, дорогая. А то дети будут оранжевыми. – Она перегибается через стол так, что ее коротко остриженные волосы оказываются в опасной близости от подливки. – Никки. Ты уже составил список свадебных подарков? Мне нужно включить его в объявления в церкви. Скажу им внести информацию во все воскресные сводки и попрошу «Бофор Газетт» тоже написать что-нибудь про тебя.

Николас резко втягивает в себя воздух, и я легонько сжимаю его колено под столом. Я его рыцарь в сияющих доспехах. Вот моя роль здесь. Начинаю понимать, что так и должно было быть, но тогда я не догадалась и упустила момент, впервые столкнувшись с атакой огнедышащих матерей. Придется наверстывать.

– Дебора, эта индейка ну просто восхитительная. В чем ваш секрет?

Секрет в том, что ее готовила не она, а кто-то другой, но миссис Роуз настолько обескуражена, что все же отвечает:

– О. Я… э-э-э… масло. И специи. И много любви! – с обожанием улыбается она. Ну и чушь. – Любовь – самый важный ингредиент.

– Согласна. Любовь так важна. – Главное – не оставлять ей ни секунды. Я займу каждый квадратный сантиметр этой беседы, и хотя бы раз в жизни Николас сможет поужинать, пока еда еще теплая. И не будет класть в чай мед, чтобы облегчить боль в горле после двух бесконечных часов говорения, говорения, говорения. – Какая жалость, что Хезер не смогла приехать. Мне бы хотелось с ней наконец познакомиться. – Хезер сбежала в свой восемнадцатый день рождения и теперь приезжает домой, только если совсем не удается отвертеться. Из того, что я слышала, между ними с Деборой установились крайне напряженные отношения еще с тех пор, как Хезер была подростком, а Дебора – ужасом всех родительских собраний.

– Хезер! – Дебора разве что салфеточкой не обмахивается. Я попала прямо в точку. – Какой стыд. Какой скандал, что она не приехала домой на День благодарения. Я ее умоляла. Ее отец ее умолял.

Гарольд хмурится, орудуя вилкой, наверное, пытается вспомнить, действительно ли умолял. Но вскоре сдается и тайком перетягивает на тарелку кусочек индейки.

– Будто мы ничего для нее не значим! – продолжает Дебора. – Я всегда ей по телефону говорю, как нам повезло, что у нас есть Никки, иначе бы мы остались совсем одни. Наш Никки понимает, как важна семья. – Она замолкает, уже собираясь напрямую обратиться к нему, поэтому я вмешиваюсь:

– Да, понимает. Николас хороший человек, я очень им горжусь. Вы замечательно его вырастили. Ух, какой клюквенный соус, просто нечто! Кажется, за всю жизнь не пробовала такого отменного соуса. У моей мамы он всегда получается так себе, – преувеличиваю я, скорчив гримасу.

Теперь уж все внимание направлено на меня безраздельно. Дебора хватается за любую возможность в чем-то обойти мою мать. Мысль о том, что у Николаса будет вторая мама, ей ненавистна больше, чем бывшая жена Гарольда. Когда они стали жить вместе, она в прямом смысле позвала священника освятить дом Гарольда, чтобы избавиться от присутствия Магнолии.

– Спасибо. Это верно, мало кто знает, как правильно его готовить.

– Включая тебя, – бурчит Гарольд себе под нос, чтобы она не услышала.

Я откусываю кусочек и мычу.

– М-м-м… божественно. Не помню, говорила ли я, но эта столовая напоминает мне французский замок. Сидя здесь, я чувствую себя, если позволите так выразиться, Марией-Антуанеттой.