Цзянь чуть не споткнулся о чьи-то ноги, торчавшие из переулка. Скривившись, он посмотрел на человека, которому они принадлежали. Это был солдат, обнимавший во сне копье. Целая компания вояк лежала вдоль стены и храпела. Веками главным работодателем в Каобу была армия. Когда закончилась война с катуанцами, Просвещенные государства резко сократили военные расходы, урезав в том числе и количество обслуги. Стало требоваться меньше кузнецов, кожевников, возчиков — даже содержателей трактиров и харчевен. Княжеству Каобу был нанесен тяжелый удар. В нем скапливалось все больше уволенных со службы солдат и военных искусников, искавших работу; предложений было мало, и яростное соперничество между школами усилилось.

Стычку, которая вспыхнула в «Клюющем журавле», было слышно за полквартала. Гул толпы время от времени перемежался воплями и звоном бьющегося стекла. Впрочем, Синьдэ это не интересовало.

Он вскинул руку и, велев лунсяньцам остановиться у входа в трактир, внимательно прислушался.

— Не слышу звона металла и стука дерева. Оружие в ножны! Бить открытой ладонью, если не возникнет жизненной необходимости драться всерьез. Лунсянь не возьмется за оружие первым, вы меня поняли?

Все закивали. Драки между соперничающими школами были не редкостью, и городская стража предпочитала не вмешиваться — лишь бы участники заплатили за ущерб. Поводом для вмешательства были смерть, тяжкое увечье, чересчур большие убытки или мятеж. Все остальное считалось честным состязанием.

Многие уважаемые школы, в том числе Лунсянь, старались обходиться без крови, чтобы избежать ответственности. Гнев Гуаньши, вынужденного возмещать убытки или нести расходы на докторов, был ужасен. По большей части Лунсяню удавалось избегать ссор с другими школами. Единственным исключением была академия Красного Льва, она же Южный Крест, расположенная в западной оконечности Цзяи. Обе школы пользовались уважением и популярностью в городе. Соперничали они в основном за клиентов. Выпускники Лунсяня, как правило, поступали в армию, а ученики Южного Креста становились телохранителями, дворцовыми стражами, охранниками караванов. Поскольку работы становилось все меньше, военные искусники отчаянно боролись за немногие предоставлявшиеся возможности.

В «Клюющем журавле» яблоку было негде упасть — не только внизу, но и на выходивших в зал балконах. Лунсяньцы пробились сквозь толпу, окружавшую драчунов. Цзянь заволновался, когда до него донесся шум схватки. Он впервые видел нечто подобное, и юношу охватил зуд предвкушения. Остальные, казалось, чувствовали себя так же. Большинству явно не терпелось поучаствовать.

Бойцов было немного, но на полу уже лежало несколько неподвижных тел. Насколько Цзянь мог судить, четверо учеников Лунсяня сражались против учеников Южного Креста, которые вдвое превосходили их числом. Еще одна компания из Южного Креста окружила место боя, чтобы драка не расползлась по всему трактиру и в ход не пошла мебель. Они тоже страшились гнева собственного наставника.

Синьдэ первым достиг стычки. Он бросился в самую гущу на помощь к своим братьям и сестрам, расталкивая драчунов. Когда один из учеников Южного Креста повернулся и атаковал его, Синьдэ ловко увернулся от неуклюжего удара, схватил противника за руку и вытолкнул из круга, а потом обхватил руками девушку из Южного Креста и опрокинул ее наземь. Когда кто-то попытался напасть на него сбоку, он нанес ему удар по лодыжкам так, что тот отлетел. За считаные мгновения старший ученик расшвырял всех «южан», участвовавших в драке. Толпа радостно вопила и аплодировала. Цзянь и прочие лунсяньцы потащили своих раненых к выходу.

Синьдэ стоял в одиночестве в центре круга. Сцепив руки за спиной, он убийственным взглядом обводил ряды Южного Креста.

— Есть еще желающие?

Это было эффектно — наполовину искреннее негодование, наполовину игра. Стычки между школами, хотя и нешуточные, следовали неписаным правилам и нередко становились для школы лучшей рекламой.

Синьдэ прекрасно умел успокаивать драчунов и уже стал легендой в городе. Цзянь видел, как он тренирует надменное выражение лица, часами стоя перед зеркалом.

Старший ученик громко произнес:

— Школы боевых искусств всегда соперничали гордостью и умениями. Мы спорили за право хвастать своими подвигами, за награды на турнирах, где представляли не только себя, но и свои школы, мастеров, семьи. В последнее время, впрочем, мы начали ссориться из-за клиентов и контрактов… — Он широко развел руки и стремительно повернулся, как в танце. Это движение Синьдэ также довел до совершенства. Он был необыкновенно изящен. — Мы боролись за возможность заработать несколько лишних медных лянов. А теперь… — Он вновь сделал выразительную паузу. — Теперь мы ссоримся из-за мест, где можно встретить клиента? Мы так слабы, что не решаемся положиться на собственные достоинства?

Синьдэ шагнул к ученикам Южного Креста. Несколько человек поспешно шарахнулись и чуть не упали.

Под высокими сводами «Клюющего журавля» раздались чьи-то медленные хлопки. Толпа раздвинулась, и в круг вышел рослый мускулистый мужчина. Цзянь ощутил сильнейшее волнение. Чжу Кейро был старшим учеником Южного Креста. Они с Синьдэ соперничали с детства. Оба отличались силой и красотой, и Кейро, по общему мнению, тоже был обаятелен. Если кто-то и мог сравниться с Синьдэ в безупречности, то только он. Правда, друг на друга они совершенно не походили. Если бы Синьдэ посмотрел в Зеркальное озеро в Восьмой преисподней, он увидел бы Кейро.

Старший ученик Южного Креста провел пальцами по бритой голове и потеребил заплетенную узкую бородку.

— Прекрасная речь, Синьдэ. Если это правда, почему Лунсянь здесь?

Синьдэ скрестил руки на груди.

— Здравствуй, Кейро. Я охраняю мир, как следовало бы делать и тебе.

Синьдэ напоминал молодого вельможу — чисто выбритый, с длинными черными волосами, безупречными чертами лица, упрямым подбородком (так, задыхаясь от восторга, говорила о нем Михе). Кейро походил на уличного громилу — лысый, с длинным шрамом от затылка до переносицы, козьей бородкой и крючковатым носом, издававшим свистящее дыхание. Михе признавалась, что Кейро на свой лад привлекателен и тоже был бы достоин поклонения, если бы у него не так дурно пахло изо рта. Михе знала об этом не понаслышке — иногда ее наставница лечила учеников Южного Креста. Впервые увидев Кейро вблизи, Цзянь подумал, что у Михе скверный вкус в отношении мужчин.

Кейро шагнул вперед, приблизившись к сопернику.

— «Клюющий журавль» — территория Южного Креста. Что тут делают лунсяньские отбросы?

Ученики, стоявшие вокруг Цзяня, заворчали, услышав эти оскорбительные слова, но Синьдэ утихомирил их, вскинув руку.

— Трактиры никому не принадлежат, Кейро. А торговцы вправе нанимать кого вздумается. Или Южный Крест боится конкуренции?

— Значит, ты не будешь возражать, если наши ученики отправятся к армейским вербовщикам в Розовом квартале? Так?

Синьдэ поколебался, но все же ответил: