Дама прослезилась, а вокруг поручика на десять метров во всестороны прокисло все молоко. Даже сливки к чаю и те свернулись.

– Кроме того, сегодня спортивный комитет Магществаокончательно определился с датой! Матч-реванш по драконболу переносится соктября на середину сентября! Другими словами, через две недели станет ясно,какая драконбольная команда является сильнейшей! – добавил Сарданапал.

Все восторженно загудели. Один только Соловей О. Разбойникнахмурил клочковатые брови. Внезапный перенос матча ломал ему весь графикзаключительных тренировок. Соловей был уверен, что Магщество подстроило всеспециально. Наверняка невидимки были предупреждены заранее. Их же, как всегда,ошарашили новостью в последнюю минуту.

– И, наконец, не менее радостное событие ждет нас: завтраначинается новый уче… – продолжал Сарданапал. Он осмотрелся и, улыбнувшись,замолчал. – Но отложим пока эту тему. Я вижу восторг пока только на лице уШурасика. Остальные, видимо, еще таят его в себе. Что ж, это ваше право!

Закончив вступительную речь, пожизненно-посмертный главаТибидохса напустил на себя втрое больше важности и приступил к главной частиторжества. Он повернулся к жениху и невесте. В руках у него сама собой возниклавнушительная регистрационная книга.

– Я совершаю эту церемонию впервые, поэтому прошу заранеепростить меня, если что-то пойдет не так… Дама, согласны ли вы взять поручикаРжевского в мужья? – спросил Саранапал.

– Да, – поспешно выпалила Дама.

– А вы, Ржевский, согласны взять Недоле… то есть просто Дамув жены? – сбился, но тотчас поправился академик.

Призрак мучительно завозился. Пауза становилась томительной.Гости переглядывались. Кое-кто побестактнее уже откровенно ржал.

– Ржевский, я вас не понимаю! Так вы согласны илинет? – удивленно повторил Сарданапал.

Поручик показал на рот. Его губы почему-то были зашитысуровой ниткой. Мучительно жестикулируя, Ржевский всем своим видом показывал,что рад бы жениться, да вот обстоятельства препятствуют.

– Моего жениха сглазили! Кто-нибудь, помогите же ему! –запричитала Дама.

Свидетели бросились к поручику. Нитка долго не поддавалась.Когда же ее вытащили, оказалось, что вместе с ниткой таинственным образом исчезкуда-то рот. Ржевский вновь стоял как неприкаянный, демонстрируя, что давно бысказал «да», если бы имел такую возможность.

– Ты что меня позоришь? Думаешь, я не знаю, чьи это уловки?!Не хочешь жениться, да? Ну так я тоже отказываюсь! Ты этого хотел? –негодующе зашипела невеста.

В глазах у поручика блеснула надежда. Рот, которыйразыскивали уже по всему залу, внезапно обнаружился на прежнем месте.

– Да, да, да! – радостно и очень громко сказал он.

Усы академика Сарданапала торжественно взметнулись.

– Вот и чудесно! Раз «да», объявляю вас мужем и… – своодушевлением начал он и почти уже взмахнул рукой, давая знак циклопам ударитьв литавры, но тут Верка Попугаева вдруг завизжала дурным голосом.

– А-А-А-А! Он снова тут! А-а-ааааа!

Все обернулись на ее крик.

По лестнице атлантов спускался Готфрид Бульонский. Егопористое лицо было отрешенным и точно погруженным в сон. Через плечо у СпящегоКрасавца, словно мешок, был переброшен преподаватель магических сущностей.Фудзий извивался и безостановочно вопил:

– Не надо, Моцарт! Мне всегда нравилась твоя музыка! Ну нехочешь вина и не надо! Уж и пошутить нельзя!

Было похоже, что от потрясения, вызванного стольбецеремонной переноской, в хрупком сознании бедняги что-то сместилось.

– Вот так дела! Моцарт приканчивает Сальери! Теперь толькоосталось, чтобы Пушкин разнес из гранатомета Дантеса, и историческаясправедливость восторжествует, – сказал Ванька Валялкин.

Почему-то он терпеть не мог Фудзия, в отличие от той жеТани. А может, именно поэтому.

– Погоди! Ему надо помочь! Как можно быть такимчерствым? – Таня бросилась было к Фудзию, но Медузия схватила ее залокоть.

– Осторожно! Ты сделаешь только хуже! Отсроченное проклятиеневозможно так просто отменить! – крикнула она.

Пройдя сквозь расступившихся учеников, Спящий Красавец замерпосреди зала, ступив в мозаичное солнце. Здесь, внутри круга, ГотфридБульонский бесцеремонно сбросил Фудзия и навис над ним, протянув руки к егогорлу.

– Он меня прикончит! Сделайте же что-нибудь, я вас умоляю!Есть тут ценители музыки? – заголосил Фудзий, пытаясь уползти. СпящийКрасавец поставил ногу ему на спину и прижал к полу. Потом наклонился и, скаляжелтоватые зубы, забормотал что-то неразборчивое и грозное.

Поручик Ржевский с военной смекалкой сориентировался вситуации и, не тратя попусту времени, улизнул. Недолеченная Дама метнуласьвдогонку за убегавшим женихом, прицельно посылая воздушные поцелуйчики,валившие гостей не хуже боевых искр.

Хор привидений заметался по залу. Циклопы побросали трубы исхватились за дубины. Усыня и Горыня, отчего-то решившие, что на свадьбахвсегда так бывает и все идет как было задумано, колотили в тарелки. КатяЛоткова вторично оглохла. Больше она не зажимала уши и только жалобно хлопаладлинными ресницами.

Академик Сарданапал, как и все гении, обладавший замедленнойреакцией, все-таки сориентировался в ситуации и возглавил операцию по спасениюпреподавателя магических сущностей.

Мозаичный круг окружили двойным кольцом циклопов. Тридцатьтри богатыря ощетинились копьями и ждали только сигнала для атаки. Учениковразогнал по углам Поклеп, в ушах у которого лавой клокотала кипящая сера.

– Друзья, не дрогнем! Купидоны, в атаку! Уряяя-я! –забравшись на стол, скомандовал Сарданапал.

Купидончики с воинственным писком обстреляли СпящегоКрасавца золотыми стрелами, но все они затупились, едва коснувшись его кожи.

– Вот сухарь заговоренный! Не то что… э-э… неважно кто… –спохватилась Гробыня.

Разочарованные младенцы вспорхнули, как стайка воробьев, и,пользуясь общим замешательством, отправились опустошать накрытые столы. Дюжинакупидончиков поспешно сгребала еду в почтальонские сумки и передавала их другимкрылатым младенцам, которые торопливо выносили их из зала, вытряхивали вкаком-то секретном месте и возвращались уже пустыми.

Купидончикам помогал малютка Клоппик, причем помогал такусердно, что разбил банку с пауками и, пока они не разбежались, принялсясобирать их в суповую миску Тарараха. Мешавший ему суп он выплеснул прямо подноги Поклепу. Завуч неосторожно ступил в скользкую лужу и растянулся.