На понедельник у Ли и в самом деле был план, и, несмотря на тот факт, что Шафран вовсе не была уверена, стоит ли Ли вламываться в чужую квартиру, должна была признать, что его идея не была совсем уж нелепа.

Когда Ли в последний раз разговаривал с Эдвардсом, тот упомянул, что на следующей неделе Амелия с лордом Вейлом собиралась в театр. Ли скажет Эдвардсу, что тем же вечером обещал сводить в театр Салли Эверсби, а затем в последний момент сделает вид, что его вызвали ассистировать на какой-нибудь несуществующей операции, и он якобы вынужден попросить Эдвардса сходить вместо него.

Все получилось именно так, как Ли и говорил. За день до того он отрапортовал, что уговорить Эдвардса оказалось легко, лишь намекнув, что посещение театра – прекрасная возможность присмотреть за Амелией и Вейлом. Кроме того, это и для Шафран отличный шанс получше расспросить Эдвардса, а возможно, и Вейла с Амелией.

Так пасмурным субботним вечером Шафран под ручку с Эдвардсом оказалась на Ковент-Гарден, откуда ручеек зонтов увлек их в сторону театра. Небо резко заволокло хмурыми осенними тучами, и Шафран даже в своем теплом пальто было зябко.

Впереди сиял позолотой невероятно красивый театр. Шафран ощущала себя мотыльком, которого привлекает пламя, заманивая обещанием тепла в прекраснейших декадентских стенах театра.

Шафран была на спектакле в Королевском театре несколько лет назад, еще до масштабной реконструкции, поэтому, пока они проходили через входную группу в ярко освещенное фойе, она рассматривала каждую новую деталь. Мягкий ковер лежал на полу и на лестнице, которая вела их с Эдвардсом мимо лепнины и классических картин в изящных золотых рамах. Шафран бросила взгляд вниз через перила на пеструю толпу людей в нарядной одежде. Влажный запах плесени смешивался с куда более приятными ароматами: масла для волос и одеколона, цветочного парфюма, выпечки и чего-то неуловимого – пыли и бумаги – напомнивших ей о библиотеке.

Их встретил радостный гул толпы, едва они вошли в зрительный зал с рядами кресел, обитых красным бархатом. Здесь было столько золотого орнамента, что Шафран задалась вопросом, не хватились ли в Версальском дворце пропажи какой-то его части.

Здесь, в ярко освещенном зале театра, окруженная смехом и болтовней, Шафран почувствовала, что может быть просто еще одним зрителем из этой толпы, и так же, как они, жаждать развлечений, а не возможности побеседовать с подозреваемым в убийстве. Но все время, пока Эдвардс провожал ее до места и устраивался рядом, она неустанно напоминала себе о своей миссии.

Шафран не беспокоило, что Эдвардс вел себя немного скованнее обычного. Он лишь кивнул нескольким людям в ответ на их приветственные взмахи рукой, но в основном как будто не возражал спокойно посидеть с ней, пока занавес не поднимется. Это позволило ей держаться подальше от любого, кто мог бы ее узнать, даже несмотря на то, что она замаскировалась с помощью яркого макияжа, роскошного бандо и красного платья, которое одолжила у подруги Элизабет, модницы Эстер.

Шафран бросила взгляд на частные ложи, заметив, что лорд Вейл с Амелией сидят и, склонив друг к другу головы, разговаривают, как настоящая парочка.

Эдвардс проследил за ее взглядом.

– Наверное, я должен быть счастлив видеть их вместе.

– Лорд Вейл ваш друг, так же как и Амелия. Он для нее составил бы хорошую партию, разве нет?

Вместо ответа Эдвардс натянуто улыбнулся. При ближайшем рассмотрении его щеки покрылись легким румянцем, а возле рта залегли морщинки.

– Мистер Эдвардс, вы в порядке?

– У меня иногда бывает мигрень, – слегка поморщившись, сказал он. – Обычно ее провоцирует резкая смены погоды и дождь. А мой врач, видите ли, занят, – он кивнул на ложу Вейла и Амелии. – Раньше Амелия давала мне лекарство. Теперь мне не хватает ее заботы.

Заиграла музыка, и начал гаснуть свет, возвещая о начале представления.

Задумавшись о миссии, которую в этот момент выполнял Ли, и о своих собственных задачах, Шафран обнаружила, что не может сосредоточиться на вихре музыки и красок на сцене. Где-то под покровом дождливой ночи Ли крался в квартиру Амелии. Шафран не беспокоилась о том, что его поймают. Судя по информации, которую Ли выудил в больничных записях, ее район с большой натяжкой можно было назвать респектабельным. Здесь не было ни швейцаров, которые могли бы не пустить его в дом, ни прислуги в квартире.

И все же она не могла выкинуть из головы различные варианты развития событий, где ее партнер оказывается либо в темной тюремной камере, либо выпав из окна со сломанной шеей на сыром асфальте.

Эдвардс заерзал рядом и на мгновение поднял круглое лицо, взглянув на ложу, где сидели Амелия с Вейлом. Вейл был еще одной целью сегодняшнего вечера, о которой она говорила с Ли. Нужно было найти способ поговорить с ним тет-а-тет. Она была уверена, что сможет сойти за глупенькую, влюбленную в него девушку, чтобы выведать кое-какую информацию о его отношениях с Берди. Когда они танцевали в «Голубой комнате», она постаралась изобразить Салли Эверсби легкомысленной пустышкой. Она прежде уже флиртовала ради того, чтобы добыть сведения, и сделает это снова, если понадобится.

В антракте Шафран с Эдвардсом вышли из зала в фойе вместе с толпой зрителей. Лампы в окружении позолоченной лепнины освещали классическую картину на потолке. Буйство цвета женских платьев, разбавленное черным цветом мужских костюмов, закрывало стены в обоях и полированный паркет.

– Простите, мне нужно отлучиться, – со смущенной улыбкой пробормотала Шафран и кивнула в сторону дамской комнаты.

Эдвардс тут же отпустил ее руку, и она наперерез толпе бросилась в уборную, а выйдя чуть позже, заметила Эдвардса, разговаривающим на другом конце фойе с двумя мужчинами.

Решив эту проблему, Шафран отправилась к парадной лестнице, ведущей в частные ложи. Ей нужно было постараться не столкнуться с Амелией, чтобы сохранить их приятельские отношения. Если Шафран у нее на глазах попытается уединиться с Вейлом, Амелия, конечно, обидится.

Поднявшись по лестнице, она быстрым шагом прошла по пушистому ковру. Здесь, наверху, было гораздо тише и прохладнее, по роскошному помещению бродили всего несколько зрителей.

Она проходила мимо колышущихся портьер, на ходу подсчитывая ложи. Первая… вторая… и…

Из складок красной ткани вынырнула Амелия. Шафран показалось, что такой сияющей и расслабленной она видела ее впервые со времени их знакомства. Испугавшись, что ее заметят, Шафран скользнула за ближайшую портьеру, а когда обернулась, обнаружила, что на нее удивленно уставилась пожилая супружеская пара.

– Э-э-э… – Она попыталась изобразить