в уме мест обитания гептаподов, нахмурился и попытался понять, что не так. Он не стал тяготить меня угадайками и ожиданием и, фыркнув, озвучил: — Ты турист. Пятерку добери.

— А, слушай, точно! — чуть не хлопнул я себя по лбу и тоном избалованного жизнью скучающего денди в экзоброне с капризной интонацией добавил: — Девицу мне подай, вон ту, чернявую да смышленую.

Ви мгновенно сорвалась с места в раздевалку, а я, оглянувшись, тихонько, но так, чтобы слышали все, включая Марта, сказал:

— Без доверия к миру мы бы здесь не выжили, и вы это знаете. Теперь ваша задача — научиться доверять себе, коллегам и другим людям, без этого не выживет ни Корпус, ни колония, ни человечество в целом, тем более на Шестом. Договорились?

— А если кто-то снова… — Уилл не стал заканчивать мысль, но я понял.

— Без если. Я верю вам всем и в вас. Безоговорочно. — отрезал я.

На этой ноте мы негласно свернули серьезные темы и принялись по привычке безалаберно подкалывать друг друга, дождались Ви, погрузились во флаеры и вылетели на юго-западный край силикатной степи: там, где начиналось небольшое болотце с густым буреломом опасного хрупкого подлеска, жили гидры — и их основная добыча, гептаподы.

Серовато-красные громадные сфероиды в красную крапинку, с семью ногами, пастью в центре тела и рассыпанными по ободку приплюснутого диска тела простыми глазками предпочитали селиться около водоемов, болот и низеньких кустарников, избегая открытых пространств, как и густых лесов. Правда, иногда я видел стайки гептаподов и посреди разнотравья хрустальных лугов и их красочного безумия на южной стороне колонии и юго-восточных окраинах, но это скорее были кормовые угодья, из которых стаи уходили каждый вечер на ночевку в более привычные места обитания. Бегали эти твари со скоростью сломанного флаера или допарникового автомобиля с двигателем внутреннего сгорания, и застать их на привычном месте дневного отдыха можно было только в одном случае — если ты досконально изучил маршрут их передвижений и не будешь им мешать.

Пока мы шли к их прогулочной тропе, я, будучи в центре пятерки, оторвался по полной и сыграл роль непроходимого биологического дурня с шилом в одном месте и нездоровым любопытством в другом. Я проверил всех по слабым местам: Ви — на технику безопасности при работе с животными, Марка с Сержем — на правила сопровождения неопытного человека в поле, к Вику прицепился по представителям флоры и фауны, а к Уиллу — на предмет организации условных сигналов в боевой пятерке, а то слишком он любит попусту без дела поговорить, когда не надо. Импровизированный экзамен первопроходцы и Ви выдержали с блеском, и я выдохнул с чувством глубокой удовлетворенности жизнью: не пропадут.

Ждать возвращающихся с утренней охоты гептаподов мы засели в сторонке от тропы, и я, не забывая впитывать окружающий мир всей душой — на будущее — все никак не мог понять, каким образом Салливан рассчитывает поизучать поведение этих стайных всеядных зверьков, если мы ему только одного, и того дохлого притащим? Я стащил шлем, знаком велел ребятам сделать то же самое и на время остановить запись выхода. Нечего ревизору компромат отдавать прямо в руки, а я собирался в очередной раз немного покомандовать.

— Слушайте, но ведь если мы сейчас пристрелим семиногое, они тропы сменят. Как тогда поведение изучать? Что-то Салливан не подумал, значит, надо подумать нам.

— А если модуль записи на конкретное животное настроить, и чтоб через двое суток сюда вернулся, а потом отсюда же забрать? — подала дельную мысль Ви.

— И почему мы так раньше не делали? — задал я вопрос сам себе вслух, и сам же и ответил: — Потому что дураки были. Ви, это прекрасно. Вик, доставай.

На самом деле, конечно, модули круглосуточной записи с возможностью программируемой настройки, которые по принципу мини-квадрокоптеров можно было запустить на двое-трое суток в воздух, чтобы следовали заданной траектории или за объектом, появились на Шестом и у нас в смартах относительно недавно, но мне и правда не приходило в голову применить их настолько экстравагантным способом. Вик выщелкнул из своего смарта модуль и вместе с Ви занялся его настройкой, и буквально через пару минут мы дождались гептаподов, совершающих привычный моцион на послеобеденный отдых, запустили модули, основной и дублирующий, и со спокойной совестью оставили животных в покое.

— А образец? — спросил Марк, а Серж молча кивнул, повторяя вопрос.

— Будет случай — притащим. Просто так зверей убивать только туристы умеют, а нам не надо такими глупостями заниматься, — нравоучительно произнес я. Интроверты спорить не стали, и мы двинулись в обратную сторону.

Встречали нас тем же составом, что и провожали в поле — всем отделом. Оперативники с шуточками принялись снимать с меня броню, а я, пребывая в полном удовлетворении жизнью, подставлял им конечности — пусть работают строго по правилам, как положено. Вдруг тут где-то Андервуд ошивается, поводов ему давать не надо.

— Ути, божечки! Какое прелестное групповое занятие! — тут же отозвался, не к ночи будь помянут, ревизор своим скрипучим баритоном. — Не то начало визгейма для взрослых, не то сын полка у вас инвалид на попечении у шестнадцати нянек.

Ребята замолчали, заметно похолодев, но продолжили меня разоблачать, а Берц спокойным и очень вежливым тоном пояснил:

— Действия при работе с туристами производятся исключительно по инструкции. Уверен, вы уже ознакомились с ее текстом.

— Вы, Честер, интересными путями цепляетесь за призраки власти, — проигнорировав Романа, принялся доставать меня ревизор. — Я частенько встречал у маленьких начальничков синдром вахтера, но у вас он сродни болезненной мании.