Мартин посмотрел на меня.

– А что ты, Себастьян? – спросил он. – Ты ведешь себя очень тихо. Что думаешь по поводу этой операции?

– Я просто солдат, сэр, – ответил я. – Я пойду туда, где буду нужен. И сделаю то, что нужно сделать.

Хотя я уже знаю, что буду делать во время этой операции. Я буду рядом с Эмбер, буду сражаться, чтобы она и остальные смогли проникнуть в комнату с армией сосудов «Когтя», чтобы они точно могли спасти нас всех. Мартин, похоже, это понял, потому что он едва заметно улыбнулся и покачал головой.

– Значит, решено, – объявил Райли. – У нас есть сорок восемь часов, чтобы подготовиться. Соберитесь, подготовьте все припасы и оружие, убедитесь, что план всем известен. Мы выходим через два дня. У нас либо получится помешать «Когтю» захватить мир, либо мы умрем, пытаясь сделать это.

Когда Райли закончил, все присутствующие в комнате замолчали. Мы все понимали, против чего будем бороться и что это будет значить для всех. Вот оно. Последнее столкновение. Последняя битва с «Когтем», исходом которой будет победа – или смерть. Только эти две крайности. Отступать было нельзя. Неважно, какое нам окажут сопротивление, какими призрачными у нас будут шансы, мы не сможем уйти, пока не закончим то, ради чего придем туда. Армия «Когтя» должна быть уничтожена.

Даже если это значило, что каждый участник сопротивления должен погибнуть.

* * *

– Безумные дни, а? – пробормотал Тристан.

Я рассеянно кивнул. Мы сидели на крыше фермы. Винтовка Тристана лежала у него на коленях. Мы смотрели на бесконечные поля, леса и пастбища, окружающие ферму. Стоять на часах сейчас должен не Тристан, но это было его любимое место: высокое, одинокое, изолированное. Здесь он видел все на многие километры вокруг.

– Мне интересно, – задумчиво сказал Тристан, глядя на двор, где пара солдат прошла мимо небольшой группы отступников, которые направлялись в дом. Две группы обменялись сухими кивками, а потом продолжили свой путь. – Предположим, произойдет чудо. Предположим, «Коготь» каким-то образом падет, и мы выиграем эту войну. Что случится с Орденом, теперь, когда мы сражались бок о бок с «врагом»? Я прямо вижу, как на совете будут требовать, чтобы мы развернулись и убили каждого дракона, который здесь находится, но я знаю, что у некоторых – черт, может быть, у многих из нас – с этим возникнут проблемы. Если Орден Святого Георгия решит больше не убивать драконов, что с нами будет дальше? Чем мы будем заниматься?

– Я не знаю, – честно ответил я. – Я задавал себе тот же самый вопрос и не нашел на него хорошего ответа, ни для одной из сторон. Я просто знаю, что Ордену нужны перемены. Мы не можем продолжать то, что делали всегда, после того, что произошло.

– Ага, – вздохнул Тристан. – Думаю, об этом нужно будет волноваться тогда, когда это произойдет. Если это произойдет. Потому что давай смотреть правде в глаза, возможно, мы все умрем во время штурма этой лаборатории. Не поверю, что «Коготь» не охраняет этих существ, даже если они не ждут нас, – на его лице появилась улыбка, когда он посмотрел на далекие холмы. – Она будет грандиозной, – сказал он почти мечтательно. – Эта битва. Она важнее всего, что мы когда-либо делали. Ну, хотя бы умрем в зените славы.

Я ничего не сказал, и он искоса посмотрел на меня, а уголок его рта скривился в ухмылке.

– Не говори, что ты нервничаешь, Идеальный солдат, – поддразнил он меня. – Это ты виноват в том, что мы ввязались во все это.

– Я не нервничаю.

– Нет?

– Нет.

Я нервничал, но не потому, почему думал Тристан. Постоянные сражения и учения Ордена эффективно подавляли любой страх умереть в бою. Все мы воспринимали смерть как данность, как неотъемлемую часть жизни солдат Ордена. Всех нас учили отдавать свои жизни во имя цели без сожалений.

Я сожалел. Сожалел обо всех бездумных совершенных мной убийствах. О том, что не смог спасти больше солдат. Как и сказал Тристан, почти все, кого я знал, возможно, погибнут в бою. Мы оба были солдатами и знали, что стоит на кону. Хотелось бы мне, чтобы Ордену не пришлось потерять почти всех своих бойцов, чтобы понять, что ему нужна помощь. Чтобы выстоять против «Когтя», Ордену нужно объединиться со своим заклятым врагом.

Но больше всего я жалел, что так мало времени провел с одной рыжеволосой девушкой. Не то, чтобы мы не виделись совсем недавно. Эмбер взялась учить детенышей сражаться и держать оружие и попросила меня о помощи. Последние два дня я провел, объясняя технику безопасности при обращении с оружием, как перезаряжать и стрелять из пистолета, пока Эмбер устраивала спарринг, как человек и как дракон. Несколько часов тренировок были не идеалом, но это было лучше, чем ничего. Они хотя бы не пойдут в бой совсем неподготовленными.

Так что мы с Эмбер проводили вместе довольно много времени, готовясь к штурму. У нас было несколько тихих моментов наедине, минуты, украденные в перерывах между собраниями по организации операции, уточнениями и повседневными делами. Но из-за того, что на нашей базе было полно драконов, солдат и восставших, даже эти встречи были ничтожно коротки.

Интересно, что она делает сейчас. После ужина я искал ее, но нашел только Нэттл, которая перегородила проход в комнату, в которой они жили. Черный дракон сообщила мне, что Эмбер безумно устала и легла спать и что мне нужно поумерить пыл, пока она не проснется. Я не хотел ее беспокоить, а также спорить с рассвирепевшим драконом, так что я отступил.

Тристан все еще не сводил с меня полного подозрения взгляда.

– Мне не страшно, – сказал я, глядя на поля. – Просто… А, неважно. Забудь.

– Ага, – сказал Тристан, и я услышал, как он ухмыляется. – Я понимаю.

– Что? – пробормотал я.

– О, ничего, – нарочито медленно сказал Тристан. – Просто… Вспомни, каким ты был два года назад. Ты говорил только о пистолетах, пулях и убийствах. Весело с тобой было так же, как и с использованной губкой для мытья посуды, а больше бездействия ты боялся только заговорить с девушкой, – он оперся на ладони и посмотрел на меня с ленивой усмешкой. – Ты влюблен по уши, да? Это так мило.

– Заткнись, пока я не сбросил тебя с крыши.

Он усмехнулся, а я отвернулся, чтобы спрятать свое пылающее лицо. Мы замолчали, внимательно изучая деревенскую местность, стоя на дозоре, как мы делали множество раз до этого. Больше мы ничего не говорили, мы уже знали, что скажет каждый из нас.

– Вот ты где.

Мои чувства пробудились при звуке знакомого голоса. Я оглянулся и увидел в окне чердака голову Эмбер. Пригнувшись, чтобы не удариться о раму, она грациозно проскользнула в окно и прошла по тонкой доске к середине крыши, где мы сидели. Секунду она стояла за мной, глядя на раскинувшийся под нами пейзаж.

– Ух ты, отсюда все видно, – пробормотала она, с улыбкой глядя на нас. – Так что вы там так сосредоточенно обсуждали?

– О, да ничего особенного, – сказал Тристан, самодовольный и радостный вид которого никого не обманул. – Определенно ничего такого, от чего Идеальный солдат захотел бы скинуть меня с крыши, – он резко встал, зевнув и вытянув свои длинные руки и ноги. – Что-то я засиделся, – объявил он. Это было неприкрытой ложью. Неподвижно сидеть в ожидании цели на одном месте было коньком Тристана. Он не только был профи в этом деле, это ему даже нравилось. – Наверное, я пройдусь немного внизу, посмотрю, что там делают часовые. Вы двое не скучайте тут.