— Огненный рассвет? — нахмурился Бримс, который в бытность Магистром Наказующих знал обо всех серьёзных группировках Загорного Халифата и даже краем уха не слышал ни о ком подобном.

— Ну да, была такая банда, слава о ней по всей пустыне гремела, — сообщил таки разговорившийся старик. — Не просто любители пограбить, а идейные. Про их вождя ещё говорили, что он чуть ли не кормчий…

— Погоди, дед. Уж не про Тилина-дервиша ты мне сейчас говоришь? — вдруг заинтересовался Бримс, возрождение которого как раз и попало на казнь этого самого Мастера ложной судьбы.

И это было столь громкое событие, что отпечаталось даже в его, находящейся тогда в сумрачном состоянии, памяти.

— Про него самого, малец, — обрадовался старик. — Слышал про него? Он с десятком самых верных людей вроде ещё скрывается где-то в тайных оазисах…

— Ещё бы! — усмехнулся Бримс, вдруг вспомнив, как в день отъезда проходил мимо места казни пророка и как в тот миг в его душе дёрнулась странная жилка. Словно между ним и теперь уже однозначно мёртвым кормчим имелась непонятная связь. — Его казнили несколько седмиц назад.

— Ох ты ж, Владыка его побери! Всё-таки не ушёл от правосудия, а ведь было время чуть ли не королём пустыни себя называл… — восхитился дед, явно имевший на создателя Огненного рассвета большой зуб. — Выходит есть справедливость-то на этом свете, а, малец?

Бримс, который много мог сказать и о справедливости, и о том, кто тут из них двоих малец, лишь пожал плечами и неторопливо двинул прочь. Общение с местным старожилом потеряло для него всякий смысл. Раз здесь нужные ему вещи добыть не получится, значит надо подумать над другими вариантами. Может попробовать поднакопить деньжат и перебраться в Султанат Иссор, где в гномьем банке у него была на сто лет арендована ячейка, а может своим ходом отправиться в Ралайят и проверить находящуюся там самую старую из своих «заначек». В любом случае в Тлуторане ему делать было больше нечего.

— Кстати, малец, я ж тебе про налёт тот не всё рассказал! — вдруг окликнул его старик, поглядывая на Бримса с гораздо большей благосклонностью, чем раньше.

— А разве там было что-то интересное? — бросил через плечо Бримс, всё-таки сбавив шаг.

— Ну если найденный на пепелище отцом нашего городского алхимика волшебный клад считать интересным, то да! — захихикал дед, и Бримсу вдруг стало ясно, что с уходом он очевидно поспешил.

Впрочем много времени беседа у них не заняла. Со слов старика владелец одного из сгоревших домов, разбирая завалы на пепелище, случайно обнаружил некую нишу, доверху заполненную всяческими ценностями. И оказался достаточно умён, чтобы рассказать о том всем и каждому не сразу, когда был риск нарваться на ненависть завистников, а значительно позже, едва ли не на смертном одре. Когда найденные сокровища уже не только были пущены в ход, но и позволили семье счастливчика дать сыну достойное — хотя бы с точки зрения жителей Халифата — магическое образование.

Такая вот история потерянного Бримсом клада и одновременно появления в Тлуторане собственного алхимика. С точки зрения бывшего Магистра Наказующих в рассказе старика было бы сложно найти хоть что-то хорошее, если бы не одно но. Потратив деньги и ингредиенты, новые владельцы «заначки» не смогли найти достойное применение артефакту. Возможно они вообще не поняли, что найденная в кладе штуковина является магическим инструментом, раз вместо какого-то разумного использования сделали его зримым подтверждением городской легенды о своём чудесном обогащении и едва ли не покровителем лавки.

«Не верю! Таких идиотов просто не бывает,» — вынес вердикт Бримс, наконец распрощавшись со стариком и устремившись по названному тем адресу.

Он хотел собственными глазами убедиться, что дед прав и вместилище грозного духа астрала, выполненное в виде бронзовой статуэтки спящего мархуза, некий горе-алхимик действительно счёл обычной деталью интерьера. И дело тут было вовсе не в чьей-то глупости — хотя за такие ошибки в Академии Высшей магии Нолда не то, что полноценные алхимики, а старшие ученики лишались рангов. Нет, если слухи верны и артефакт остался у этого недоучки, то у Бримса появлялся шанс реализовать задуманные ранее шаг здесь и сейчас, а никак не после очередного раунда бессмысленных поисков старых запасов.

— Бу — умный! — внезапно вылез таящийся внутри Бримса болван, и бывший Магистр Наказующих в гневе едва не сорвал с шеи костяной медальон.

Увы, избавляться от ненавистного украшения, напоминающего о не слишком удачном воскрешении, было пока нельзя. До той поры, пока тонкое тело возродившегося не сольётся с физическим, костяное украшение служило чем-то вроде страховки от внезапного разрыва ещё не окрепших связей. Этакий якорь для души. Сначала, когда Бримс ещё только готовил своё возрождение, его требовалось постоянно носить с собой — из-за чего он и отдал костяшку Айрунгу практически в последний момент, а не заранее спрятал где-нибудь в сейфе, — и вот теперь то же самое было необходимо уже для фиксации эфирных структур личности на новом месте.

— Бу — голова! — выкрикнул на ходу Бримс, чей организм видимо слишком долго воздерживался от подобных высказываний и теперь жаждал нагнать впустую потраченное время.

— Сука!!! — уже гораздо тише простонал Бримс, стараясь не смотреть на поглядывающих в его сторону прохожих.

Айрунг, гадёныш! Всё из-за него!! Нет, сам Бримс, окажись на его месте, весьма вероятно, что поступил бы точно так же — с гарантией бы избавился от чересчур авторитетного и влиятельного начальства, — но… но какой все-таки гадёныш!!!

Гнев заставил Бримса по старой привычке потянуться всеми фибрами души туда, где раньше располагалось пламя Дара. Однако он в очередной раз наткнулся на пустоту и аж заскрипел зубами от ненависти. И ведь бесило не отсутствие магии — это было как раз ожидаемо и понятно, — а тот омерзительный факт, что теперь он будет вынужден её пробуждать в одиночку, без нормальных ресурсов, по крохам собирая то, что по праву принадлежало ему.

— Ненавижу! — выдохнул Бримс и, волевым усилием обуздав фонтан эмоций, принялся восстанавливать требуемое душевное спокойствие.

Лишь сильные имеют право на истерики, кто-то в его положении может только терпеть. Терпеть и готовить дорогу к возвышению!

Лавку алхимика Бримс нашёл быстро. Всего-то и надо было срезать дорогу двумя проулками, пересечь чей-то строящийся двор, да найти нужную вывеску на открывшемся торговом проспекте — всё как сказал обиженный на сектантов дед. Правда,