Прошлой ночью все объявили о намерении проспать завтрак и позже перехватить что-нибудь вроде сконов в кафе «Виндсёрф». Так что я один за Столиком 64 – большим, круглым и прямо у окна правого борта.

Официанта Столика 64, как указано выше, зовут Тибор. Мысленно я зову его Тибстер, но вслух – никогда. Тибор расчленял мне артишоки и омаров и научил, что экстра-велл-дан – не единственный вид удобоваримого мяса. Мне кажется, у нас с ним особая связь. Ему тридцать пять, рост 160 см, он пухлый, и его движения по-птичьи экономичны, как у маленьких пухлых грациозных людей. В плане меню Тибор советует и рекомендует, но без той надменности, из-за которой я всегда ненавидел официантов-гастропедантов в дорогих ресторанах. Тибор вездесущий, но не церемонный или гнетущий; он добрый, теплый и прикольный. Я его практически люблю. Родом он из Будапешта, и у него кандидатская степень в ресторанном менеджменте из венгерского вуза с непроизносимым названием. Дома его жена ждет их первого ребенка. Он старший официант Столиков 64–67 на всех трех приемах пищи. Он умеет без опаски носить три подноса одновременно и никогда не выглядит взмыленным или задерганным, как большинство многостаночных официантов. Кажется, что ему не все равно. Его лицо одновременно круглое и острое – и румяное. Смокинг никогда не мятый. Руки мягкие и розовые, и кожа на суставе большого пальца без морщин, как у маленького ребенка.

Женщины Столика 64 сравнивали умилительность Тибора с умилительностью котенка. Но я научился видеть дальше умилительности. Тибор – профи. Его преданность задаче иллюстрировать в своем лице фанатичную преданность «Надира» совершенству – единственное, насчет чего он не демонстрирует чувства юмора. Если задеть его в этой области, ему будет больно и он даже не станет этого скрывать. См., например, второй вечер, воскресенье, ужин: Тибор кружил у столика и спрашивал у каждого, как нам антре, и мы все приняли этот вопрос за дежурный официантский вопрос, все дежурно улыбнулись, прочистили горло и сказали: «Хорошо, хорошо», – и Тибор наконец остановился, посмотрел на нас с болезненным видом и слегка сменил тембр, чтобы было ясно, что он обращается ко всему столу: «Пожалуйста. Я спрашиваю всех: блестяще? Пожалуйста. Если блестяще, говорите, и я счастлив. Если не блестяще, пожалуйста: не говорите блестяще. Я исправлю. Пожалуйста». В его обращении не было ни надменности, ни педантичности. Он просто сказал, что думал. Его выражение было по-детски голым, и мы услышали его, и с тех пор дежурности больше не было.

Старый добрый Войцех – высоченный поляк в очках, двадцать два года и по меньшей мере 205 см, уборщик Столика 64, отвечающий за воду, пополнение запасов хлеба, сметание крошек и не мельничку, а целую здоровенную молотилку, из которой перчит практически все, что не закроешь своим торсом, – старый добрый Войцех работает исключительно в паре с Тибором, и у этих двоих свой сложный менуэт обслуживания, где хореография продумана до последнего па, и они тихо переговариваются на славянизированном немецком пиджине – и видно, что он явно выработан в несметных тихих профессиональных диалогах, и видно, что Войцех почитает Тибора не меньше нас.

Этим утром Тибстер в красной бабочке и слабо пахнет сандалом. Ранний завтрак – лучшее время для общения с ним, потому что он не очень занят и может вовлекаться в болтовню без болезненного вида из-за пренебрежения своими обязанностями. Он не знает, что я на «Надире» в качестве псевдожурналиста. Сам не знаю, почему я ему не сказал – отчего-то мне кажется, что ему из-за этого будет труднее. Во время болтовни за РЗ я ни разу не спрашиваю о «Селебрити крузес» или о «Надире»[248] – не из почтительности к сварливым предписаниям мистера Дерматита, а потому что я просто умру, если у Тибора будут из-за меня проблемы.

Мечта Тибора – однажды навсегда вернуться в Будапешт[249] и на сбережения с «Надира» открыть летнее кафе газетно-беретного типа, специализирующееся на чем-то под названием «вишневый суп». Держа это в уме, через два дня с этого момента, в Форт-Лодердейле, я дам Тибстеру намного, намного больше чаевых, чем рекомендуемые три доллара США/день[250], компенсируя свои суммарные расходы тем, что радикально недодал и безгубому злодейскому метрдотелю, и нашему сомелье – церемонно жуткому цейлонцу, которого весь наш столик окрестил Бархатным Стервятником.

8:15. Католическая Месса Проводится с Отцом Десандре, Место: Радужный Зал, Палуба 8[251]

На «Надире» нет часовни per se. Святой отец ставит что-то вроде складного жертвенника в Радужном зале – самом кормовом салоне на Палубе Фантазия, выполненном в лососевом и увядше-желтом цветах с панелями из полированной бронзы. Коленопреклонение в море оказывается довольно каверзным делом. Здесь где-то десяток человек. Святой отец подсвечен сзади большим левобортным окном, а его наставление, к счастью, обходится без морских каламбуров или слов о том, что жизнь – это путешествие. Напиток для причастия – выбор между вином и виноградным соком без сахара валлийского бренда. Даже облатки на ежедневной мессе «Надира» необычно вкусные – бисквитнее обычного хлеба и со сладким привкусом в мякише, которым она становится на зубах[252]. На циничные наблюдения об уместности проведения ежедневного богослужения люксового рейса 7НК в разукрашенном баре слишком легко потратить полстатьи. Как именно епархиальный священник получил в качестве прихода мегалайнер 7НК – то ли церковь, например, сотрудничает с «Селебрити», как, скажем, с армией, и священники ротируются на разных кораблях, то ли РКЦ платят так же, как любому другому подрядчику, предоставляющему услуги и персонал для развлечений, и т. д., – боюсь, навсегда останется тайной, покрытой мраком: отец Десандре объясняет, что после песнопения у него нет времени на профессиональные вопросы, потому что сейчас будет

9:00. Обновление Свадебных Клятв с Отцом Десандре. То же место, тот же портативный алтарь. Впрочем, женатые пары для обновления свадебных клятв не появляются. В креслах лососевого цвета сидим только я, Капитан Видео и с десяток надирцев, и официантка с напитками делает пару кругов со своими козырьком и блокнотом, и отец Д. терпеливо стоит в рясе и белом покрове до 9:20, но пожилые пары так и не приходят или не выступают вперед. Несколько человек в PЗ сидят в такой близости и с таким настроением, что видно, что они пары, но они с каким-то извиняющимся тоном говорят святому отцу, что даже не женаты; на удивление спокойное и расслабленное приглашение отца Д. воспользоваться случаем, свечами и священником с сакраментальной «Книгой обрядов», открытой как раз на нужной странице, вызывает у пар