в океане. Возможно, акулам нравятся воды помутнее и погрязнее; здесь потенциальные жертвы видят их за милю.

К слову о плотоядных: на другой стороне гавани стоят на приколе хорошие корабли «Экстаз» и «Тропикале» от «Карнивал крузес инк.». В порту мегакорабли «Карнивал» обычно держатся поодаль от остальных круизных судов, и, как я понял, другие корабли считают, что там им самое место. На релингах кораблей «Карнивал» висят массы людей на вид лет двадцати, которые на этом расстоянии как будто слегка пульсируют, словно вуфер музыкального центра. Имя слухам о 7НК «Карнивал» – легион: один из них о том, что эти круизы как плавучие бары знакомств и что корабли по ночам трясутся со слышным сладострастным скрип-скрип. Рад сообщить, что на борту «Надира» подобному непотребному поведению не место. Я уже стал этаким снобом от 7НК, и когда в моем присутствии упоминают «Карнивал» или «Принсесс», я чувствую, как лицо автоматически принимает выражение высокомерного презрения, как у Труди и Эстер.

Но, короче говоря, есть «Экстаз» и «Тропикале»; а теперь на другой стороне пирса параллельно с «Надиром» наконец причалил и закрепился «MV Навстречу мечте», с цветовой схемой персиковый-на-белом, которая, кажется, означает, что он принадлежит «Норвиджен круз лайн». Выдвигается и почти касается нашего трапа Палубы 3 их трап Палубы 3 – как-то даже непристойно, – и теперь по трапам устремляются пассажиры «Навстречу мечте», идентичные во всех значимых отношениях с пассажирами «Надира», собираются массой и двигаются по пирсу в каком-то мрачном каньоне из высоких корпусов двух наших кораблей. Корпуса обрамляют и направляют их бесконечно растянувшееся почти-дефиле. Многие пассажиры «Навстречу мечте» оборачиваются и задирают головы, чтобы подивиться размерам того, что их изрыгнуло. Капитан Видео, теперь наклонившийся над правым релингом так, что палубы касаются только кончики его сандалий, снимает, как они смотрят на нас, и не один и не два «мечтальщика» внизу задирают собственную камеру, целясь в нашу сторону почти в защитном или мстительном жесте, и на миг они с КВ составляют почти классически постмодернистскую картину.

«Навстречу мечте» встал прямо рядом с нами, едва ли не иллюминатор в иллюминатор, левый релинг Палубы 12 – в упор[240] к правому релингу нашей Палубы 12, так что мы с полуагорафобными сушененавистниками с «Навстречу мечте» стоим у релингов и как бы приглядываемся друг к другу искоса, будто в двух маслкарах на светофоре. Можем как бы померяться друг с другом. Я вижу, как зеваки с «Навстречу мечте» оглядывают «Надир» сверху донизу. Их лица блестят от крема с высоким солнцезащитным фактором. «Навстречу мечте» ослепительно-белый – белый до такой степени, что кажется даже агрессивным, а белый цвет «Надира» в сравнении выглядит скорее светло-коричневым или сливочным. Нос «Навстречу мечте» более заостренный и аэродинамический, чем наш, и отделка какого-то флуоресцентно-персикового цвета, и пляжные зонтики у бассейнов на Палубе 11[241] тоже персиковые – наши пляжные зонтики светло-оранжевые, что всегда мне казалось странным, учитывая бело-голубой мотив «Надира», а теперь и вовсе кажется непродуманным и халтурным. На Палубе 11 «Навстречу мечте» больше бассейнов, чем у нас, плюс вроде бы целый дополнительный бассейн за стеклом на Палубе 6; и синева их бассейнов характерного хлорно-синего оттенка; в двух маленьких бассейнах «Надира» – неприглядная морская вода, хотя в брошюре «Селебрити» бассейны коварно окрашены в электрик старой доброй хлорки.

На всех палубах сверху донизу у кают «Навстречу мечте» есть маленькие балконы для приватного наблюдения за морем под открытым небом. На Палубе 12 – целое баскетбольное поле с сетками фирменных расцветок и белыми, как облатки, щитами. Я отмечаю, что каждая из мириад тележек с полотенцами на Палубе 12 обслуживается личным полотенщиком и что их полотенщики румяные и недистрофичные северяне, в выражении которых нет ничего и отдаленно напоминающего испепеляющую нейтральность.

Суть в том, что, стоя здесь рядом с Капитаном Видео, я начинаю чувствовать алчную и почти похотливую зависть к «Навстречу мечте». Я воображаю, что интерьер там чище, чем у нас, огромнее, роскошнее обставлен. Я воображаю, что еда на «Навстречу мечте» еще разнообразней и подается пунктуальней, корабельные сувенирки не такие дорогие, казино не такое депрессивное, сценические развлечения не такие нелепые, а шоколадки на подушке намного больше. Приватные балкончики у кают «Навстречу мечте», в частности, кажутся лучше, чем иллюминатор из банковского стекла, и внезапно приватные балкончики кажутся критически важными для всего мегаопыта 7НК, который меня подрядили передать.

Я несколько минут фантазирую о том, как выглядят ванные на старом добром «Навстречу мечте». Я воображаю, что там жилой отсек открыт для любого, и можно спуститься, потусить и потрепаться за жизнь, и команда «Навстречу мечте» более открытая и неподдельно дружелюбная, с магистерскими дипломами по английскому языку и целыми кожаными дневниками, полными морских баек и остроумных увлекательных наблюдений за 7НК, записанных убористым почерком. Я воображаю, что управляющий отеля на «Навстречу мечте» – добродушный норвежец в потертом свитере и с успокаивающим ароматом «Боркум Риф», мужик без солнечных очков или надменности, который распахивает герметические двери на мостик, в камбуз и Вакуумную Канализационную Систему и лично проводит для меня экскурсию, снабжая содержательными и цитабельными ответами еще до того, как я задам вопросы. Я переживаю внезапную обиду на журнал «Харперс», заказавший мне круиз на «MV Надир», а не на «Навстречу мечте». Я на глаз рассчитываю пространство, которое мне предстоит перепрыгнуть или продюльфировать, чтобы попасть на «Навстречу мечте», и мысленно набрасываю абзацы с подробностями о таком отважном и уильям-т. – воллманновском журналистском безрассудстве, как буквально перескочить с одного мегакорабля 7НК на другой.

Под эти угрюмые думы начинают сгущаться тучи над головой, и небо, как обычно вечером, тряпично провисает. Я впал в иллюзию – причем сам знаю, что это иллюзия – зависть к другому кораблю, но она все равно болезненна. А еще репрезентативна для психологического синдрома, все больше усугубляющегося, как я заметил, по мере приближения круиза к концу, – мысленного списка разочарований и обид, которые в начале казались пустячными, но быстро доросли до без пяти минут отчаяния. Я знаю, что причина синдрома – не просто презрение, порожденное недельным знакомством с бедным старым «Надиром», и что источник всех разочарований вовсе не сам «Надир», а простой старый человеческий я или, если точнее, мой внутренний протоамериканец, который жаждет, который поддается балованию и пассивному удовольствию: внутренний Разочарованный Ребенок, та частичка, что всегда и без разбору ХОЧЕТ. Отсюда этот синдром, из-за которого, например, я – всего четыре дня назад испытывавший такой стыд из-за кажущегося сибаритства после заказа