Сморгнув набежавшие слезы, я выдавил ответную улыбку. — Иначе Тайг меня со свету сживет.

Прадед зашелся кашлем, и на меня снова накатило гнетущее чувство вины.

— Дедушка, прости, что давно не заглядывал. Мне очень стыдно.

Конечно стыдно, жалкий ты кусок дерьма.

— Не бери в голову, — прохрипел старик. — Мой Джозеф, — забормотал он. — Не Ноэль, не Кристиан, не Кристофер, не Клаус, не Каспер, не Габриэль. Тебя не назвали в честь других святых, хотя пытались.

— Каспер? Клаус? — Я вытер глаза. — Это еще что за хрень?

— Ты Джозеф. — Прадед накрыл ладонью наши сцепленные руки. — Мой Джозеф.

— Дедушка, с тобой все нормально? — Я коснулся его покрытого испариной лба. — Ты бредишь.

— Справедливый, великодушный, добрый, бесстрашный добытчик и защитник. — Прадед широко улыбнулся. — Джозеф всегда поступал по совести... Заботился... Он — покровитель страждущих.

Я озадаченно нахмурился:

— Дедуль, ты о чем? Это я, Джоуи.

— Благодаря мне тебя назвали Джозефом. — Старик судорожно сглотнул. — Ты знал?

Я помотал головой:

— Впервые слышу.

— Отец хотел назвать тебя Теодором в честь себя любимого, — прохрипел прадед. — Сказал, ты вырастешь его копией. — Он надсадно закашлялся. — Но ты совершенно не походил на Тедди. Ты Джозеф. — Его монолог прервал очередной приступ кашля. — Тогда я подмазал его, сунул десятку и сам выбрал для тебя имя. — На губах умирающего появилась улыбка. — Мой Джозеф. Мой смелый, отважный мальчик. Тебе выпала непростая доля. Тяжкий крест. Но ты всегда восставал из пепла. Давал бой. Неизменный... защитник.

— Ага. — Я в панике озирался. — Дедуль, давай позовем медсестру.

— Не поддавайся им. — С неожиданной для такого хрупкого тела силой прадед сжал мою руку. — Поклянись, что никогда... никогда им не уступишь.

— Не уступлю кому? — всхлипнул я.

Судорожно хватая ртом воздух, он устремил на меня взгляд зеленых глаз:

— Демонам, которых поселил в твоей голове отец.

Еще Увидимся, Моллой 14 апреля 2003 года Ифа

Прадед Джоуи умер в пятницу, а в понедельник мы с отцом сидели на дальней скамье в церкви Святого Патрика и ждали начала траурной церемонии.

Отец пришел поддержать своего подопечного, которого ценил и уважал, а я увязалась следом по той же причине.

Из своего укромного уголка мы наблюдали, как Джоуи устраивает младших братьев и сестру позади прабабушки. Ни мистер, ни миссис Линч не явились на похороны, и дети сидели одни, без взрослых.

С младенцем на руках, Джоуи занял место во втором ряду, рядом с сестрой.

Олли и Тайг всю церемонию пихали друг друга в бок и угомонились только после грозного внушения Джоуи.

Позже, на кладбище, я видела, как он опекал младших с такой сноровкой, которой позавидовал бы взрослый.

И выглядел при этом так солидно, трогательно и, самое удивительное, сексуально, что дух захватывало.

Мы с отцом примкнули для скорбного ритуала к толпе соболезнующих, которые поочередно пожимали руки всему семейству, бормоча традиционное, набившее оскомину: «Сочувствую вашей утрате».

— Ифа! — пискнул Олли, когда я поравнялась с ним. — Спасибо, что пришла.

— Как же иначе. — Я ласково улыбнулась мальчугану. — Соболезную по поводу дедушки.

— Ох, это так печально. Бедный дедуля умер от раскаления легких.

— Воспаления. — Тайг ткнул брата локтем и нехотя пожал мою протянутую руку. — Когда ты уже научишься правильно говорить, дубина!

— Тайг, не ругайся, — цыкнула на него Шаннон и приветливо повернулась ко мне. — Спасибо за участие.

— Прими мои соболезнования. — Я легонько сжала ее изящную ладошку и кивнула Шону. — И ты, малыш.

Не удержавшись, я взъерошила белокурые кудряшки мальчика и направилась к следующему члену семьи, которым оказался тот, ради кого я сюда и пришла.

— Сынок, очень сочувствую твоему горю. — Отец похлопал Джоуи по плечу.

— Спасибо, Тони, — поблагодарил он, поднял голову, и в зеленых глазах вспыхнуло удивление. — Привет, Моллой.

— Привет, Джоуи.

— Ты пришла.

— Ну конечно.

С минуту он смотрел на меня в упор и, порывисто вздохнув, пробормотал:

— Спасибо.

— Не за что. — Я крепко сжала его руку и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. — Держись.

Он машинально кивнул и, отпрянув, покосился туда, где стоял мой отец, — проверить, не заметил ли тот чего-то лишнего.

— Ладно, до скорого, — шепнула я, разворачиваясь, чтобы уйти, хотя больше всего на свете мне хотелось остаться с ним. — Прими мои соболезнования.

— Еще увидимся, Моллой, — кивнул Джоуи.

— Ага. — Сердце лихорадочно забилось. Не владея собой, я повернулась, крепко обняла Джоуи и уткнулась носом ему в шею. — Непременно увидимся.

Он на мгновение застыл и, обхватив меня за талию, привлек к себе.

Я вцепилась в его рубашку, с порывистым вздохом еще раз поцеловала Джоуи в щеку и, с усилием отстранившись, побрела прочь.

— Говорю тебе, Триш, отец паренька — редкостный мерзавец, — услышала я, завернув после вечерней смены на кухню. — Ему начхать на все, кроме пьянки. Видела бы ты, как он сообщил сыну, что его дед при смерти. Последняя сволочь так не поступает. Ни стыда ни совести у человека, — продолжил отец, не замечая, что я, навострив уши, топчусь у холодильника и нарочито медленно перебираю яйца в лотке. — Бедный парень, у меня чуть сердце не разорвалось от жалости.

— Да, Джоуи не позавидуешь, — горестно вздохнула мама.

При упоминании его имени у меня участился пульс.

— Да, не позавидуешь, — согласился папа. — Представляешь, этот негодяй пытался стрясти с сына денег на выпивку.

— Шутишь?

— Если бы. Он на самом деле выманивал у парнишки наличку.

— Какой кошмар!

— Пап, ты сейчас прикалываешься? — выпалила я и с досады прикусила себе язык.

Молодец, балда, засветилась.

— А ты чего уши развесила, юная леди? — напустилась на меня мама. — Уже начало двенадцатого. Разве тебе не нужно с утра в школу?

— Я только вернулась со смены, — парировала я, кивая на униформу. — Или мне нельзя поесть перед сном?

— Рагу на плите, — сообщила мама и снова взялась за утюг, которым водила по футболке Кевина.

Да, глажка в этом доме не прекращалась.

— Какие сводки, ягодка? — улыбнулся из-за стола отец.