Но легче сказать, чем сделать. Я провозилась несколько часов и все без толку. Мои спутники разбили лагерь неподалеку, пока я корпела над замком.

Вряд ли ворота запер Корвин. Он воспользовался уже имеющимся заклятием, которое наложили прежние хозяева палат.

Измученная неудачами, я привалилась к холодной решетки. Если на улице даже вечернее солнце жгло похлеще огня, то из палат тянуло приятной прохладой. Я бы многое отдала, чтобы спрятаться там от зноя.

— Ничего не выйдет, — донеслось из недр хода, ведущего от ворот под землю.

Я сощурилась, пытаясь разглядеть, кто там. Судя по голосу, мужчина. Он говорил сипло, как если бы простудился, но тембр казался до боли знакомым.

— Корвин? — позвала не до конца веря, что разговариваю с мужем.

— Зачем ты пришла, Эйвери? — он был недоволен. — Не знаю, как тебе удалось сбежать от Тео, но очень этому рад. Вместо того чтобы тратить время на меня, побеспокойся о себе.

— Именно это я и делаю. Ты — залог моей безопасности. Мы снимем с тебя проклятие и вернем себе Черный клан. Пока Тео правит им, мне не будет нигде покоя. Брат рано или поздно достанет меня.

— Я не могу вам помочь.

Судя по шелесту, Корвин отвернулся. Я не видела даже его силуэта — муж прятался во мраке прохода.

— Постой! — крикнула в темноту.

Мой возглас услышал Двэйн. Он тут же подскочил и потребовал объяснить, что происходит. Узнав, что за решеткой Корвин, велел ему немедленно отпереть.

— Уходите туда, откуда пришли, — огрызнулся Корвин.

— Да ни за что! — Двэйн еще тот упрямец, но сейчас я была этому рада. — Мы тащились сюда через Песчаные земли не для того, чтобы так легко сдаться. А ну-ка, Лэя, подай мне тот дрын.

Мужчина указал на палку, валяющуюся неподалеку. Лэя протянула ее Двэйну, и он, замахнувшись, вдарил по замку. За секунду повстанец сделал то, что я не смогла за три часа — сбил замок с ворот.

— Благодать, духи… тьфу, — сказал Двэйн. — Нет ничего лучше старой, доброй физической силы.

Он отшвырнул замок ногой и толкнул решетку. Та, скрепя, распахнулась. Мы не торопились входить. Сперва зажгли факелы, а потом переступили порог Огненных палат. В проходе к тому времени уже никого не было — Корвин ушел.

Двэйн выставил охрану у ворот, чтобы Корвин не сбежал, пока ищем его внутри. Мы не опасались, что он справится с солдатами. Сейчас Корвин был слаб как никогда. Едва ли он способен призвать хоть одного духа.

— Блаженство, — протянула Лэя, стягивая с головы мокрый платок. — До чего здесь прохладно и хорошо.

— Недаром Красные жили под землей, — заметил Двэйн.

Мы двигались по проходу, который шел под уклон вниз, все дальше и дальше забираясь в недра земли. Вскоре стало зябко и захотелось обратно под солнечные лучи.

Я дрожала, обхватив себя за плечи. Всю дорогу гадала — почему палаты названы Огненными? Им бы больше подошло что-то вроде Морозные. Но когда добрались до первого зала, и Двэйн зажег факелом масло в ближайшей треноге, поняла, в чем тут дело.

Тонкие желобки связывали треноги между собой. Огонь из одной быстро перекинулся на другие. И вот уже мы стояли, окруженные со всех сторон пламенем. Странное дело, оно совсем не чадило. Зато давало много света и тепла.

— Почему Корвин не зажег огонь раньше? — поинтересовалась Лэя. — Чего сидеть в темноте?

— Причина в проклятие, — ответил Двэйн. — Ему больно смотреть на свет.

Я повернулась к мужчине. Он так много знал о проклятие и прикидывался несведущим? Видя мой интерес, Двэйн быстро сменил тему:

— Разделимся. Так быстрее найдем Корвина.

Тут мне возразить было нечего. Нас шестеро, а из зала ведут три хода, и мы разбились на пары. Мне досталась Лэя, но и с ней мы скоро разошлись на ближайшей развилке. Дальше шла одна.

Я плохо представляла, где нахожусь, но, судя по богатой обстановке — ковры, фрески на стенах, инкрустированная мебель — забрела на хозяйскую часть палат. Когда-то здесь жили сливки Красного клана. Благодаря воротам на входе палаты не разграбили, и они сохранили все былое великолепие.

По пути заглядывала во все комнаты, открывала каждую дверь. За очередной была спальня. Я бегло ее осмотрела и, не заметив ничего подозрительного, уже собралась уходить, когда услышала шорох.

Я вернулась в спальню и прикрыла за собой дверь.

— Корвин, я знаю, что ты здесь. Довольно скрываться, — я привалилась к дверному полотну, отрезая мужу путь отступления. — Что мы, в самом деле, как дети. Меня утомила игра в прятки.

— Тебе так не терпится меня увидеть? — донеслось из темноты.

— Разумеется. Я соскучилась.

— Хорошо, смотри.

Муж шагнул из тени на свет.

— О духи, — я прижала ладони к лицу.

— Неприятное зрелище, не так ли? — усмехнулся он.

Выглядел Корвин плохо: кожу покрывали язвы и нарывы, волосы превратились в сальные космы, губы потрескались до крови. Проклятие вовсю действовало — Двэйн не ошибся.

Я шагнула к мужу. Он попятился, но уперся в спинку кресла. Тогда Корвин выставил руки перед собой и предупредил:

— Не подходи. Я заразен.

— Ты не болен, а проклят. Это разные вещи.

— И все равно от меня лучше держаться подальше. Проклятие убьет не только меня, но и всех, кто по глупости окажется рядом.

— Я справлюсь, — я сделала еще шаг к мужу, подбираясь к нему осторожно, точно к испуганному животному.

— Хочешь меня пожалеть? — скривился он.

— Нет. Хочу поцеловать.

— Меня? Такого? — он указал на свое лицо. — Я же похож на чудовище.

— Это временно. Мы все исправим. Вместе. Смотри, я принесла печатку главы Черного клана. Ее передал мне Дамиан. Он сохранил ее для тебя.

— Оставь себе, — отмахнулся Корвин. — Какой теперь из меня глава.

— Не говори так. Все еще наладится.

— Не смей ко мне приближаться! — повысил он голос.

Но Корвин забыл — если я что задумала, меня не остановить. Наплевав на запрет, я подошла вплотную и, привстав на носочки, поцеловала мужа в губы. Впервые в жизни, между прочим, сама поцеловала мужчину.

Корвин вцепился мне в плечи, видимо, желая оттолкнуть, но в итоге лишь сильнее прижался ко мне, впиваясь в мои губы ответным поцелуем. Какое счастье чувствовать мужа: его вкус, его тепло, его ответное желание и то, как крепко он меня держит. Этот поцелуй проник в мою душу, в сердцевину меня, окружил меня ореолом. Я вся растворилась в нем.

Корвин первым прервал его — отклонился назад, тяжело дыша, и произнес:

— Уходи сейчас же, пока я еще контролирую себя.