Когда Кармина поднялась, ее щеки были мокрыми от слез, но мужчина сделал вид, что ничего не заметил.

— С сегодняшней ночи ты снова будешь спать в моей постели, — заявил он.

— Это место вашей жены, — осмелилась возразить она.

— Бьянка займет его, когда вернется.

— Зачем вам я, если у вас есть она! — в отчаянии прошептала Кармина.

— Бьянка еще слишком неопытна и наивна, а ты уже знаешь, что к чему, — сказал Винсенте, подошел к колыбели и заглянул в нее. — Крепкий парень! Кстати, тебе известно о том, что еще два года назад император подписал кодекс, согласно которому мужчина не обязан заботиться о внебрачных детях?

— Почему он это сделал?

— Чтобы женщины знали свое место.

Когда Винсенте ушел, Кармина опустилась на сундук и разрыдалась. Чудовищная каша, которую она заварила, на ее глазах превратилась в грязь, засосавшую ее по самое горло, в глину, которая пристала так крепко, что ее было невозможно отодрать.

Фелиса доложила хозяину, что к нему пришли, и Винсенте с недовольным видом вошел в гостиную. Там стояла девушка в траурном платье, с черными волосами и глазами. Она была так тонка в талии, что, казалось, ее можно было переломить одной рукой, но в ее взгляде таилась невиданная сила.

Прежде чем задать незнакомке вопрос, мужчина прошелся глазами по ее телу. Он представил, как из-под подола мелькают стройные загорелые ноги, как округлая грудь вздымается в такт взволнованному дыханию. В его дом залетела редкая птица, и Винсенте не хотелось ее спугнуть.

— Что угодно синьорине? — вежливо спросил он.

— Я пришла поговорить с вами.

— О чем?

— Я подумала, вдруг вы сможете мне помочь.

Винсенте смотрел на нее с подчеркнутым вниманием.

— К вашим услугам. Присаживайтесь и рассказывайте.

Он благосклонно улыбнулся ей, но она не ответила, и Винсенте понял, что ее улыбка — дорогой подарок, которого заслуживают немногие. Что она привыкла жечь обидчиков невидимым огнем и колоть такими же незримыми шипами. И с сожалением подумал, что, пожалуй, такая добыча ему не по зубам.

Девушка принялась говорить. У нее был красивый, сильный, мелодичный голос. Она без малейшего смущения смотрела в глаза собеседника.

— Контрабанда?! — Винсенте с притворным изумлением развел руками. — Вы знаете, что это такое? Понимаете, о чем говорите?

— Не совсем.

— Я тоже кое-что слышал об этом, но не более. Я небогатый торговец и не имею дела с тем, что запрещено законом.

Орнелла окинула обстановку гостиной выразительным взором, потом вновь посмотрела на Винсенте.

— Эти вещи ничего не стоят. Просто мишура. Подделка под столичную роскошь. Я сделал это ради своей молодой жены. Она ничего в этом не понимает, — сказал мужчина и заметил: — Жаль, что мне нечем помочь вашему мужу.

— Я не знаю, где мне взять сто франков, — в отчаянии призналась Орнелла.

— Я тоже. Хотя вы можете их получить, если захотите и постараетесь, ибо у вас есть то, что дано не каждому.

— Что именно?

— Красота. И еще что-то такое, что не опишешь словами. Я человек весьма приземленный, но это трогает даже меня. Вам нечего делать в Аяччо. Отправляйтесь на материк. Думаю, там вам улыбнется удача.

— Я смогу найти работу?

— Наверняка сможете. Не удивлюсь, если к вам обратятся с интересными предложениями прямо на пристани.

— Я мало что умею делать, — призналась она.

— Есть вещи, которым не надо долго учиться, — ответил Винсенте и поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Почему вы решили, что я занимаюсь незаконной торговлей? Вам кто-то сказал? — как бы между прочим спросил он, провожая Орнеллу к дверям.

— Я слышала, как об этом говорили люди, — просто ответила она.

Мужчина нахмурился. Разумеется, Винсенте Маркато скупал награбленное и отвозил в Тулон, где продавал по выгодной цене. В тамошнем порту у него имелись свои люди, которые оформляли, а нередко и подделывали необходимые документы, за что Винсенте делился с ними прибылью. Скверно, если о нем открыто стали болтать в Аяччо! Пожалуй, придется покинуть город гораздо раньше, чем он собирался это сделать.

Вечером, в постели, Кармина осторожно задала хозяину вопрос, который целый день вертелся у нее на языке:

— Я видела, как сегодня в дом входила девушка. Чего она хотела?

По лицу Винсенте можно было догадаться, что Кармине не стоит лезть не в свои дела и проявлять лишнее любопытство. Однако он все же ответил:

— Она просила о помощи. Ее муж попал в беду, ей нужны были деньги.

— Она их получила?

— Разумеется, нет. За подаянием пусть обращается в церковь. Вместо денег я дал ей совет.

— Какой? — рискнула спросить Кармина.

— Отправиться на материк.

— Что ей там делать?!

— То, чего не приходится делать тебе, пока ты живешь здесь! — рассмеялся Винсенте. — Я имею в виду — делать со многими.

Кармина задумалась. Значит, Дино Гальяни все же женился на Орнелле Санто! Однако она не выглядела счастливой — по-прежнему носила траур, исхудала и немного прихрамывала при ходьбе.

— Что случилось с ее мужем?

— Я не стал расспрашивать — подробности мне ни к чему, — сказал Винсенте и предупредил: — Не говори об этом Бьянке.

— Почему? — вырвалось у Кармины.

Пусть хозяину не было известно об этом, но муж Орнеллы приходился Бьянке родным братом, и она имела право знать о его судьбе! Возможно, Винсенте помог бы Дино, если б знал, что речь идет о его шурине?

— Потому что я так хочу, — заявил мужчина, и в его глазах появилась злоба. — Может, еще расскажешь моей жене о том, что ты со мной спишь!

Кармина испуганно сжалась. Ничто не держит человека так крепко, как сети лжи! Она упросила Бьянку не говорить матери о том, что она живет в доме Винсенте Маркато и что она родила ребенка от Джулио. Девушке чудилось, будто Сандра Гальяни способна внушить своей дочери желание избавиться от гулящей девицы, какой она считала Кармину. Винсенте прав: лучше оставить все как есть. В конце концов у нее имелись веские причины для того, чтобы возненавидеть и Джулио, и Дино, и Сандру, и все семейство Гальяни.

Из дальней комнаты послышался тонкий голосок Орландо. Кармина встрепенулась.

— Мой сын плачет!

— Ладно, иди, — Винсенте зевнул. — Зайди утром — вдруг мне что-нибудь понадобится?

Орнелла не спала всю ночь. Свеча выгорела до самого подсвечника, то же самое случилось со второй, третьей, четвертой. Она смотрела на язычок пламени, дрожащие тени, вглядывалась во мрак за окном, пытаясь решить, что делать дальше. Орнелла вновь убедилась в том, что любовь нельзя измерить ничем, равно как и жертвы, которых она может потребовать. Она также чувствовала, что Винсенте Маркато — неискренний и непорядочный человек, однако он был прав в одном: она ничем не поможет Дино, если останется в Аяччо.