– Я правильно расслышала? Ты сказала, что он может разорвать парную связь? Или это подвластно только Люмосу?

Амарис пожала плечами.

– Бог луны создал ее, а значит, может и разорвать. Из того, что Берон успел узнать у Люмоса за те несколько секунд, которые понадобились для принятия решения, следует, что подобная связь – обязательство на всю жизнь. Если ты отвергнешь его, он никогда не сможет найти себе кого-то еще или завести детей. Связь с тобой останется неразрывной.

– Что, если я умру? – спросила я.

– Думаю, тогда связь будет разорвана, – сказала она, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. Она шаркала босой ногой по земле, взад-вперед, взад-вперед, отбрасывая камни, обнажая почву под ними. – Я сказала именно то, что думаю. Ты никогда не будешь достойна Берона.

– Я тоже сказала именно то, что думаю, когда заявила, что знаю об этом, – парировала я.

Амарис покачала головой.

– Если он слишком упрям, может, тебе самой стоит спросить Люмоса. Для вашего блага.

Захочет ли Люмос со мной разговаривать? Об этом или о чем-то еще? Я все еще не знала, было ли изображение, которое я видела на затененном лице бога луны, послано им или кем-то другим…

Каменная стена, которую Амарис воздвигла вокруг себя, наконец рухнула и ее подбородок задрожал.

– Берон спас тебя только потому что мог, потому что он такой. Он не хотел быть прикованным к тебе на всю оставшуюся жизнь, отказавшись от тех, в ком может быть заинтересован позже. Даже если речь не обо мне.

Было ясно, что он ей небезразличен. Я не уверена, была ли это жгучая, всепоглощающая страсть, которую я испытывала к Мерику, или лихорадочное столкновение огня и мороза, как у Нур с Келумом. Но ее чувства к Берону были искренними и глубокими.

– Сделка, которую я заключил, тебя не касается, Амарис, – сказал Берон с вершины холма.

– Ты принял решение под давлением. – вызывающе вздернула подбородок она. – Кроме того, Люмос когда-нибудь отказывал тебе в чем-либо? Все, что тебе нужно сделать, это попросить. Уверена, он пойдет навстречу.

Мускул дернулся на его челюсти.

– Мне нужно поговорить с тобой, Ситали. – Берон многозначительно посмотрел на Амарис. – Наедине.

Тень накрыла меня как раз перед тем, как я рухнула на землю. Массивная лапа опустилась на мою грудь. Я закашлялась, в затылке пульсировало. Маленькие, сверкающие звезды танцевали перед глазами.

Грива Сфинкс закрыла мне нос, глаза и губы, когда провидица повернулась лицом к Волку. Она вытянула когти, и те вонзились в мою кожу.

– Слезь с меня! – прохрипела я, цепляясь за ее лапу.

Львица была слишком занята, угрожая Берону, который уже успел превратиться в зверя. Члены его стаи, все в волчьем обличье, окружили нас, готовые броситься в атаку.

– Слезь. С меня! – крикнула я.

Похоже, она меня не слышала. Моя грудная клетка прогнулась еще на дюйм. Казалось, она вот-вот треснет под весом провидицы. Пока я не вспомнила о кинжале Сол.

Прикрепленный к поясу, который дала мне Сфинкс, прямо под моей кожаной туникой, теплый металл прилегал к моей коже. Я обхватила рукоять. Мне едва хватило дыхания, чтобы сказать в последний раз:

– Слезай.

Когда в ответ львица только зарычала на волчью стаю, бросающую ей вызов, я полоснула кинжалом по задней части ее лапы. В мгновение ока ослепительный свет разлился во всех направлениях. Волки заскулили, Сфинкс покачнулась, но лезвие стремительно рассекло плоть и сухожилия.

Свет исчез, но, закрыв глаза, я все еще могла его видеть. Огромная тяжесть, давящая мне на грудь, внезапно исчезла. Я сделала несколько глубоких вдохов и поморщилась, когда грудная клетка смогла снова подняться в полную силу. Может, львица все-таки сломала мне кости.

Разъяренная Сфинкс захлопала крыльями, нависая надо мной. Из ее раны сочилась прозрачная кровь.

– Хочешь умереть? – прорычала она.

– Наоборот – хочу жить! Ты меня чуть не придушила. – Я прижала ладонь к груди. Кожа в ушибленном месте была чувствительной и воспаленной.

Она моргнула своими бездонными глазами и снова приземлилась. Провидица хромала, но ее тело уже начало исцеляться.

– Задумай я убить тебя, даже не стала бы приземляться. Я бы схватила тебя, взлетела так высоко, как только возможно, и бросила бы вниз.

Я представила, как она делает это, и едва сумела подавить дрожь.

– Ты намного крупнее меня. Если не собиралась меня убивать, не знаю тогда, о чем еще ты думала!

– Я думала, что у тебя есть то, что тебе не принадлежит, – ужалила она. – Я беспокоилась, что эта вещица может завладеть тобой.

Книга… Она задрожала у моего живота, прижимаясь ближе ко мне.

– Если она не предназначалась для меня, почему только я могу прикоснуться к ней? – возразила я.

Львица усмехнулась.

– Ты можешь прикоснуться к ней, потому что эта книга сделана из той же сущности, что заключена внутри тебя. Но ты не можешь прочитать ее, верно, Асена?

Я сжала рукоять кинжала, все еще зажатого в моей руке.

– Почему ты не с моим сыном?

Она одарила меня дикой, зубастой улыбкой.

– С чего ты решила, что я не с ним?

– Потому что ты здесь! – крикнула я.

– Правда? – спросила Сфинкс. Затем львица испарилась.

Я посмотрела на Берона, затем на Холта, Реда и Амарис. Все они уставились на место, которое только что занимала Сфинкс. Раздался смех, от ее звенящего голоса у меня волосы на руках встали дыбом. В следующее мгновение львица появилась снова.

– Я дала тебе слово, что буду защищать твоего сына. Этим я и занимаюсь. Там и здесь. Тогда и сейчас.

Снова ее загадки.

– Отдай мне книгу, – потребовала она.

Я бросила настороженный взгляд на Берона. Это грозило вылиться в драку, но я не могла выполнить ее просьбу.

– Нет.

Львица наклонила голову.

– Отдай ее мне.

Я покачала головой.

– Нет. Она тебе не принадлежит.

– И тебе тоже. Она принадлежит ему.

– Теперь эта книга моя.

Сфинкс начала расхаживать из стороны в сторону, все больше беспокоясь и раздражаясь. Чейз назвал бы ее вспыльчивой.

– И ты собираешься сама охранять ее?

– Как раз этим я и занимаюсь, пока мы разговариваем.

– Хранить эту книгу – моя обязанность.

– Будь это так, Сол показала бы ее тебе, а не жрецам, – возразила я.