Может быть потому, что он решил сделать меня частью своей стаи. Может, за этим скрывалось что-то более глубокое. В любом случае, я не была уверена, что хочу заходить так далеко. Я все еще не умела плавать и легко могла утонуть.

Несмотря на мою сдержанность, я все же тянулась к нему.

– Зачем ты пришел в Гелиос сегодня вечером? Ред не был в опасности.

Берон медленно подошел ближе.

– Я пришел не для того, чтобы помочь Реду. Не из-за книги или жрецов, даже не из-за темного бога. Я пришел за тобой, Ситали.

Мое сердце рвалось к нему.

Сделав еще один шаг, я стерла оставшееся между нами расстояние и вытянула шею, когда Берон наклонился ко мне. Мое дыхание коснулось его заросшей щетиной челюсти. Я запечатлела нежный поцелуй на гладкой коже чуть выше. Когда я отстранилась, он обхватил мою талию.

– Что это значит?

Мое сердце треснуло от тяжести правды.

– Мне больше нечего тебе дать.

Его грудь замерла под моей рукой.

– О чем ты?

– Твоя мать, Келум и Нур, все члены стаи приготовили подарки в честь твоего дня рождения.

Серебряный медальон с выгравированным на нем портретом Берона. Выдержанная до совершенства бутылка гелиоанского вина и банка люминанового песка, усыпанного перламутровыми ракушками. Даже стая пообещала какой-то сюрприз во время их следующей пробежки.

Я могла только догадываться, что они задумали, но надеялась, что темный бог не испортит их планов.

Мои ресницы затрепетали, когда я изо всех сил пыталась произнести слова, замершие на кончике моего языка.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал. Никаких подарков не хватит, чтобы показать, как сильно… – Я замолкла.

– Ситали, – прошептал он мне в висок, царапая нежную кожу своей щетиной. – Ты мне ничем не обязана.

– Я обязана тебе всем, – возразила я, едва дыша, когда он сжал мою талию еще сильнее.

Он прислонился своим носом к моему, и я подалась навстречу этому прикосновению.

– Я не могу думать ни о чем и ни о ком другом, когда ты в опасности.

Я сдавленно хихикнула.

– А разве бывают моменты, когда я в безопасности?

Берон улыбнулся, отчего ямочка на его щеке стала глубже. Я провела по ней большим пальцем.

– Я испытываю странное влечение к тебе, – призналась я, не в силах удержать это в тайне.

Его улыбка стала жестче, он отступил, и притяжение, которое я только что чувствовала, превратилось в резкий толчок. Невидимое расстояние, похожее на огромную, зияющую трещину, раскалывающую землю, открылось между нами.

– Я не уверен, что ты понимаешь, что говоришь или делаешь, – поморщился Берон.

От удивления я отшатнулась назад.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что не так давно ты вела себя точно так же с моим братом. Насколько я помню, ты даже поцеловала его в губы. Твои эмоции меняются слишком быстро.

От его слов я почувствовала острую боль глубоко в груди. Я чувствовала его эмоции. Его страдания. Разочарование, подобно острым зубам, ломало и грызло его изнутри, пока он боролся за господство над собственными чувствами. Берон пытался оттолкнуть меня.

Камень за камнем он возводил стену, чтобы защитить от меня свое сердце.

А потом, когда ему удалось прервать связь, которая появилась между нами, все чувства исчезли. Глубокую боль вырезали из меня, оставив лишь холодную пустоту, которая напомнила о заснеженных и покрытых инеем горах.

Горькое, печальное чувство одиночества.

Мое темное солнце. Дар луны.

Я поняла, что Берон сказал это только для того, чтобы расстроить темного бога. Для него эти слова ничего не значили. Я не знала, с чего вдруг подумала об обратном и почему меня это заботило.

– Ситали, – тихо произнес Берон.

Я бросила на него рассерженный взгляд.

– Не смей.

Он не имел права так играть с моими чувствами. Он сказал, что мои эмоции слишком переменчивы, потому что я еще не превратилась в волка. Может, Берон прав, и лучше проигнорировать то, что я к нему испытываю.

Солнечный свет пробивался над вершинами гор яркими бело-золотистыми лучами, которые сверкали и переливались на скопившемся в расщелинах снегу. Впрочем, не Сол разбудила меня. Я проснулась от резкого шума, раздавшегося у моего окна.

Я быстро оделась в мягкий, как масло, кожаный наряд, который принесла мне Вада, засунула книгу за пояс и зашнуровала ботинки. В доме было тихо, когда я спустилась по ступенькам, прошла через большую комнату, мимо камина и вышла через парадную дверь.

Теплый свет осветил мои икры, колени, бедра и живот, когда я пересекла крыльцо, чтобы поприветствовать Сол. Мне пришлось прикрыть глаза от солнца рукой, чтобы увидеть, кто побеспокоил меня.

Реда и Холта снаружи не было. Чейз ушел. Амарис не стала бы бросаться камнями в мое окно.

Со стороны Дома послышались шаги. К моему удивлению появился Келум.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, смущенная и пораженная.

– Просто пришел тебя проведать.

– А ты не мог войти в Дом и позвать меня по имени?

Он засмеялся, затем застенчиво засунул руки в карманы брюк.

– Мой брат думает, что теперь он должен о тебе заботиться.

– Не только он, но и все остальные, – проворчала я, спускаясь по ступенькам, чтобы встать рядом с Келумом.

– Хочешь прогуляться? – спросил он с надеждой в голосе.

– Конечно, – протянула я.

Зачем он пришел? Уж точно не для того, чтобы провести время с ужасной сестрой своей возлюбленной.

Мы вошли в лес, где из-за деревьев полосы тени чередовались с солнечным светом. Холод сменялся теплом. Долгое время Келум молчал.

– Тебя послала Нур? – предположила я.

– Не совсем. Хотя, она обрадовалась, когда я сказал, что собираюсь повидаться с тобой. – Его шаг был шире моего, поэтому Келум шел медленно. Я почти поверила, что мы двое друзей, которые просто вышли прогуляться, наверстывая упущенное. Почти. – Она рассказала мне обо всем, что случилось. О Киране, Бенире, стражниках, книге… – многозначительно произнес он.

У меня скрутило живот. Интересно, это чувство исходило от меня, от книги или от теней, охраняющих ее.

– Если ты пришел за книгой, я тебе ее не отдам.

Келум усмехнулся, пригибаясь, чтобы избежать низко свисающей ветки. Чтобы дотянуться до нее, мне пришлось бы подпрыгнуть.