– Я не хочу забирать книгу. Я пришел посмотреть, влияет ли она на тебя, и проверить, хорошо ли ты себя чувствуешь, после того что случилось со стражниками.

– Если тебе это о чем-то говорит, в последний раз я была так напугана, когда думала, что умираю, – ответила я. – Ты видел его. Он не хотел причинять нам боль, и уж точно не хотел умирать. Он не заслужил такого конца.

– Жрецы обнаружили свежий шрам на тыльной стороне его ладони. Чистый порез.

– Нур следует проверить всех гвардейцев на наличие подобных отметин, – пробормотала я.

Келум кивнул.

– Она уже попросила жрецов помочь с этим. Они решают, что делать со всеми, кто окажется помеченным. – Келум помолчал. – Должен быть способ избавить их и тебя от сущности темного бога.

– Надеюсь, этот способ не связан со смертью, – криво усмехнулась я, испугавшись, что это может быть единственным способом очиститься от магии Анубиса.

– До этого не дойдет, – поклялся Келум. – Нур хотела прийти, но она занята со жрецами. Она едва успевает дышать между похоронами охранников и решениями, которые необходимо принять перед началом розыска меченых.

У Атона и жрецов и так было много обязанностей, но теперь, когда все рушилось, на их плечи ложилось еще больше ответственности.

– Вот почему она нуждается в тебе. Чтобы ты напоминал ей, как дышать и передвигать ноги. Как оставаться сильной и не падать духом. Что иногда это нормально – плыть по течению, вместо того чтобы бороться с ним.

Келум улыбнулся.

– Я пытаюсь.

Мы подошли к реке, где удивительно голубая вода ревела, как мысли в моей голове.

– Значит, книга и ее тени тебя не беспокоят? – осторожно спросил он.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «беспокоить», – уточнила я. Они еще не взяли под контроль мое тело, если он спрашивал об этом. – Келум? – Я встала на валун, чтобы посмотреть ему в глаза. – Что произойдет, если уже после моего превращения в волка Анубис сможет манипулировать мной, как сделал это с гвардейцем прошлой ночью?

Келум не пошевелился, только поджал губы. Под темной туникой его грудь медленно поднималась и опускалась, но мне почему-то казалось, что он стал дышать глубже. Как будто, как и моя сестра, Келум забыл о необходимости периодически дышать. Мне показалось, что у него не было ответа на мой вопрос.

– Мы должны что-то сделать, – добавила я. – Либо умолять Люмоса отложить превращение, пока мы не найдем способ удалить сущность темного бога, либо остановить меня, прежде чем он с моей помощью разорвет мир на части.

– Еще слишком рано предполагать, что с тобой может случиться что-то подобное, – мягко сказал он, но я знала Келума слишком хорошо. Он был мыслителем.

– Слишком опасно предполагать, что этого не произойдет. – При этой мысли у меня сердце сжалось в груди. – При необходимости тебе придется сделать все, что потребуется.

Даже если я не произнесла этого вслух, он знал, что я имела в виду. Если Люмос не помешает мне превратиться в зверя, а Анубис направит мои клыки и когти на невинных, им придется меня убить.

– Нур не сможет так поступить с тобой, – прохрипел он.

– Тогда ты должен это сделать. Или Берон.

– Берон тоже не сможет, – сказал Келум.

– Думаю, он бы справился, но даже если что-то помешает ему, выбор все равно падает на тебя, Люмин. Мне нужно, чтобы ты пообещал мне это.

Он покачал головой.

– Как ты можешь просить меня о таком?

– Потому что мне нужен кто-то, кто сдержит свое слово и защитит моего сына, когда меня не будет рядом.

Он впился в меня взглядом своих серебристо-голубых глаз.

– Ты действительно напугана.

Я кивнула.

Келум резко повернул голову в сторону Дома.

– Ох, ох, – пробормотал он.

– Что такое?

– Берон проснулся и ищет тебя.

Раздраженная, я сдавленно застонала, но умолкла, когда поняла, что ушла, ничего не сказав. Волк имел полное право искать меня, чтобы уберечь свою стаю от монстра, которого сам же впустил в свое жилище.

Мы с Келумом направились к Дому.

– Я говорю ему, что ты со мной, и все в порядке.

Учитывая ссору прошлой ночью, в которой Берон вспомнил о моем интересе к Келуму, я сомневалась, что он оценит нашу совместную прогулку. Это еще раз подтверждало, что наша «дружба» обречена на провал.

Мы шли по тропам, оставленным копытами и множеством человеческих ног. Приблизившись к дому, мы услышали спор. Мужской голос и женский. Берон и Амарис.

Я остановилась, чтобы послушать, о чем они говорят.

Келум приоткрыл рот и двинулся вперед.

– Вероятно, нам не следует подслушивать.

Я протянула руку, чтобы остановить его.

– Нет, мы очень даже должны это сделать, – поправила я. Я хотела знать, что Волк скажет, когда он не знает, что я слышу его речь или его мысли.

Берон в отчаянии развел руками.

– Между нами никогда ничего не было. Ты мой друг, ты мне как сестра, Амарис. Я не хочу портить это.

Она умоляла его.

– Мы не родственники, и ничто никогда не изменит нашу дружбу.

– Она уже изменилась, – возразил он. – Ты другая. Буквально на грани. Постоянно расстраиваешься из-за меня или из-за нее.

– Ничего подобного, – заверила она, качая головой. Сквозь зеленые иголки я могла видеть яркий цвет ее волос. Я видела Берона, стоящего в напряженной позе, и чувствовала его чистый аромат, витающий в воздухе.

– Послушай, я знаю, что она тебе нравится. Ты сказал мне об этом в сумеречных землях, но также ты добавил, что это притяжение, как упрямый огонь, который нужно потушить. Я знаю, что она тебе небезразлична. Иначе ты бы не стал ее спасать. Но ты ее не любишь.

Берон говорил с Амарис обо мне, когда мы были в сумеречных землях?

– Что ты знаешь о любви? – прохрипел он и скрестил руки на груди, создавая барьер из мышц и плоти, чтобы прикрыть свое сердце.

– Ответь мне на один вопрос, – бросила она вызов. – В подобной ситуации стала бы Ситали спасать тебя? Если бы она услышала твой зов о помощи, пошла бы она прямо к Сол, умоляла бы ее сделать что угодно, поставила бы твою жизнь на первое место?

От злости желваки заходили на челюсти Берона.

– Она не Атон, а значит, не имеет связи с богиней солнца, – слабо возразил он.

– Но если бы у нее была подобная возможность… – уточнила Амарис. – Если бы она могла поговорить с Сол, сделала бы она это? И даже если бы ей не удалось, вопрос – стала бы она пытаться?

Берон молчал. Я не могла поверить, что он не кричал ей в лицо: «Конечно, она бы попыталась!»