— Я люблю тебя, родная, — облегченно выдыхаю, целую её макушку и вдыхаю аромат её волос.

— Поехали, я хочу к Ване.

— Конечно.

****

Как только мы подъехали к клинике, увидели на парковке три тонированных внедорожника, и я даже знаю, кому они принадлежат.

Выхожу из машины, помогая Лизе, замечаю, как дверь у одной из этих машин открывается и оттуда выходит сам Абашев. Ждал, значит. Мне приятна его забота. Встрече я рад.

— Добрый вечер, молодые люди, — говорит он ровным голосом, подходя к нам.

Геннадий так же выходит поприветствовать столь уважаемого человека. Обменявшись рукопожатиями и парочкой фраз, Гейнц уезжает.

— Добрый, Камиль Маратович, — отвечаю я.

— Представишь нас? — улыбаясь, он поглядывает на Лизу.

— Лиза, познакомься, это мой…

— … родственник, — перебивает меня Абашев.

— Родственник? — непонимающе спрашивает Лиза, переводя взгляд то на меня, то на отца.

— Я позже расскажу, — обнимаю её за талию, прижимая к себе ближе.

— Приятно познакомиться, Камиль Маратович, — произносит моя любимая.

— Мне тоже, Лиза, — Камиль открыто улыбается ей, и я понимаю, что мой выбор женщины он одобрил. А мне почему — то это важно.

Отец похлопывает меня по плечу, от чего я кривлюсь от боли. Абашев не спрашивая, задирает на мне футболку, которую мне одолжил Геннадий и смотрит на свежую повязку. От его крепких и неосторожных движений на пластыре проступили свежие капли крови.

— Кто? — зарычал Абашев, сверля меня тяжелым взглядом безумца.

Перепуганная Лиза мгновенно скрылась в клинике, оставляя нас наедине.

— Это случайность. Никто меня убивать не собирался.

— Ты уверен? — с нажимом спрашивает он.

— Уверен. Ему я нужен живой.

— Ты же понимаешь, что эту проблему нужно решать? Или ты до старости собираешься охранять её с братом? А если она родит, детей тоже будешь по дачам и подвалам прятать?

— Я понимаю всё это, отец, — впервые говорю это слово по отношению к этому человеку, и мы оба замираем от неожиданности. Нет, я не жалею о том, что произнес. Наоборот, это прозвучало настолько естественно, что нет смущения и скованности.

Абашев подходит ближе, осторожно обнимает меня. Для него впервые слышать слово «отец» и я понимаю его потеплевший взгляд, который он старательно прячет от меня, боясь пустить скупую мужскую слезу.

— Я решу этот вопрос, сын, — уверенно говорит он, смотря на меня.

— Обещай, что он будет жить.

— Жить он будет, но не здесь, — отвечает Камиль, и садится в свой тонированный автомобиль. Машины одна за другой выезжают с территории клиники, и я осознаю, что впервые в жизни почувствовал себя, действительно, сыном.

Камиль…

Камаев жил в доме родителей Любы, в последний раз я был здесь очень и очень давно. Меня даже на порог не пустили, когда я искал её после нашей единственной ночи любви. Её отец выгнал меня, как пса подзаборного. Сейчас же я войду в этот дом, не спрашивая разрешения. Оставляю охранников у машин, один направляюсь к воротам. Дверь мне открывает сам хозяин. Хотя какой он на хрен хозяин?

— Ну, здравствуй, Дамир, — произношу я, оглядывая дорогую обстановку дома. Уверен, что нет в этом убранстве заслуги Камаева, всё от тестя осталось.

— Здравствуй, — сквозь зубы шипит он.

Вижу, как хочет дверь закрыть перед моим носом, сжимая дверную ручку, да только не может, понимает, что власть теперь в моих руках, и рыпаться ему сейчас не стоит.

— Зачем пришел?

— Поговорить, — делаю несколько шагов вперед, чтобы Дамир смог закрыть за мной дверь. — И видишь, я один. Я не пришел к тебе с толпой охраны, как ты когда — то, помнишь? Семеро на одного.

— Надо было тебя тогда убить.

— Надо было, — соглашаюсь я. — В этом была твоя ошибка. Хотя, должен сказать тебе спасибо, если бы не ты, я не был бы тем, кем являюсь сейчас. Моя ненависть к тебе была мотивацией двигаться выше и выше.

— Говори, зачем пришел и проваливай из моего дома, — дрожащими руками наливает себе бокал спиртного и опрокидывает в себя залпом.

— Какие громкие слова. Мой дом!!! — усмехаюсь я. — А разве он твой? На сколько я помню, его строил отец твоей жены, и ты к нему не имеешь никакого отношения.

— Ты пришел сюда воспоминаниями делиться?

— Отчасти, да, — присаживаюсь на диван. — Я знаю о твоих проблемах, могу помочь.

— Ты? Мне? — удивляется он, не ожидал. — С какой такой радости?

— Я же не бескорыстно. Плату возьму за помощь.

— Я и не сомневался. И какова цена?

— Твоя жизнь.

— Ты совсем охренел. Ты мне угрожаешь? — он подскакивает к дивану, встает напротив, бросая в меня яростный взгляд. — Мне?

— Угрожают тебе другие люди, — спокойно говорю я, не повышая голоса. — И скоро перестанут это делать, так как перейдут к действиям. Они очень не любят ждать, особенно деньги. Но в моих силах сделать так, чтобы к тебе претензий у них не было. Я предлагаю тебе сделку, — замолкаю на несколько секунд и наблюдаю за его реакцией. — Готов выслушать мои условия?

— Слушаю, — сухо отвечает он, присаживаясь напротив меня в кресло. Выбора у него нет. Так как той суммы, которую он должен, у него попросту нет.

— Во — первых, ты подписываешь дарственную Руслану на всё имущество, которое когда — то принадлежало семье его матери.

— Руслану? Зачем? Он и так мой единственный наследник, зачем лишние бумаги.

— Руслан является наследником только по линии своей матери, на твое имущество он претендовать не будет. Он не твой наследник.

— А чей тогда?

— Мой. Руслан мой сын. Люба вышла за тебя, будучи беременной.

— Это бред!!! Он мой сын, — достаю из внутреннего кармана пиджака бумаги, протягиваю ему результаты теста ДНК, который я сделал сразу после первой встречи с Русланом. Я сделал его не для себя, так как сомневаться в словах любимой женщины не смел. Для Дамира провел эту экспертизу. — Не может быть этого! — он сминает бумаги в своих кулаках и брезгливо отбрасывает на пол. — Я ничего не перепишу на него, ничего он от меня не получит.

— А от тебя ему ничего не нужно. Повторяю, верни ему то, что отобрал, а именно имущество, которое ему завещали дед и мать. Ты же подделал завещания. Я нашел твоего нотариуса и оригиналы документов в его сейфе, — Камаев не ожидал такого поворота, глаза судорожно забегали, на лбу проступили капельки пота. — Тебя посадят, если Руслан напишет заявление, а я добьюсь, чтобы этому делу дали ход и общественную огласку. Подумай о своей репутации. Кстати, признательные показания нотариус уже дал.