– Спасибо, тетушка, что выслушали меня, – сказал суперинтендант, шагая рядом с ней. – И, прошу вас, не раскрывайте никаких имен и подробностей, если только это не будет необходимо для того, чтобы заставить людей разговориться. Я должен знать все, что они вам скажут.

– Томас, я так же, как и вы, осознаю всю глубину опасности и понимаю, что эта ситуация может нанести серьезный ущерб не только отдельно взятым мужчинам и женщинам. – Леди Камминг-Гульд повернулась и посмотрела на полицейского своими полуприкрытыми серебристо-серыми глазами. – Это может стать ударом и по всему нашему обществу в целом. Только представьте себе, что произойдет, если один из этих мужчин согласится на условия шантажиста. Если он согласится выполнить его требования – может быть, даже вполне тривиальные и безобидные, – это будет первым признаком болезни нашего общества, которая это же общество и уничтожит. Дорогой мой, я хорошо знаю этих мужчин. Я жила среди них всю свою жизнь. И очень хорошо понимаю, чего такие люди боятся и от чего больше всего страдают; понимаю, что им стыдно из-за того, что они не знают, как бороться с этим негодяем; понимаю, что для них значит уважение их собственных друзей и знакомых.

Питт кивнул. Говорить больше было не о чем.

Веспасия вышла из экипажа перед домом Лео и Теодозии Каделл. Было еще рановато для визита, если только он не был строго официальным, но ждать старая леди не собиралась. Теодозия предупредит своих слуг, что ее нет дома, если с визитом явится кто-то еще. Она может придумать любое объяснение по своему вкусу. Например, болезнь пожилой родственницы. Правда, это было бы ложью – ее крестная находилась в прекрасном состоянии, – но и такого объяснения хватит.

Леди Камминг-Гульд велела кучеру убрать экипаж от парадного подъезда и сказала, что пошлет за ним, когда будет готова ехать. Затем она позволила кучеру дернуть за звонок на входной двери, прежде чем тот отправился выполнять ее распоряжения.

Дверь открыла горничная, которая провела старую леди в большую гостиную, украшенную шторами винного цвета и китайскими напольными вазами, которые Веспасии никогда не нравились. Вазы были свадебным подарком одной из многочисленных теток, которую Лео и Теодозия ни в коем случае не хотели обидеть.

Хозяйка дома появилась буквально через минуту.

– Добрый день, милочка!

Гостья внимательно оглядела свою крестницу. Между ними была тридцатипятилетняя разница в возрасте, но сейчас она была не очень заметна. Теодозия тоже была очень красива. Возможно, это была не уникальная красота Веспасии, однако она тоже заставляла поворачиваться ей вслед многие мужские головы и разбила в свое время достаточно сердец. Волосы миссис Каделл, цвета воронова крыла, были подернуты сединой, и не только на висках, но и на лбу. У нее были прекрасные темные глаза и изысканная линия подбородка, но она была бледна, а под глазами у нее залегли темные круги, что ясно говорило о недостатке сна. Ее движения были скованными, и ей недоставало ее обычной грациозности.

– Тетушка Веспасия! – Никакой страх не мог заслонить истинной радости Теодозии от приезда ее крестной. – Какой очаровательный сюрприз! Если б я знала, что вы приедете, то заранее предупредила бы слуг, что сегодня я не принимаю. Как вы поживаете? Выглядите вы просто великолепно.

– Спасибо, милочка, – ответила Камминг-Гульд. – Хорошие портные многое могут сделать, но даже лучшие из них не могут творить чудеса. Хороший корсет может обеспечить вам лучшую в мире осанку, но ничто в мире не может вернуть молодость вашему лицу.

– Но у вас с лицом все прекрасно, – казалось, Теодозия удивлена и сбита с толку.

– Надеюсь, ты права, если не считать некоторой патины времени, – сухо согласилась Веспасия. – К сожалению, я не могу сказать того же о тебе, милочка. Ты выглядишь совершенно больной.

Последние краски исчезли с лица миссис Каделл. Она неожиданно опустилась в кресло напротив крестной, которая оставалась на своем месте.

– Боже мой! Неужели это так заметно? А мне казалось, что я это неплохо скрываю, – она развела руками.

– От большинства людей ты это скрыть можешь, но я знаю тебя с самого рождения. Кроме того, – смягчилась гостья, – я сама пользуюсь различными средствами для восстановления лица и хорошо представляю, как это делается.

– Боюсь, что я действительно плохо сплю в последнее время, – сказала Теодозия, быстро взглянув на леди Камминг-Гульд и снова отвернувшись. – Наверное, это глупо звучит, но боюсь, что я достигла того возраста, когда бессонные ночи не переносятся уже так легко, как раньше. Хоть мне и больно в этом признаваться.

– Милочка, – произнесла Веспасия очень мягким голосом, – бессонные ночи обычно сопровождаются долгим дневным сном, и ты вполне можешь себе позволить спать хоть до полудня, если есть такое желание. И если ты плохо спишь, то это из-за того, что плохо себя чувствуешь, или что-то, чего ты не можешь забыть даже во сне, очень сильно тебя беспокоит. И мне кажется, что в твоем случае это именно второе.

По лицу миссис Каделл было видно, что она намерена все отрицать: это было так же ясно, как если бы она сказала об этом вслух. Однако Теодозия встретилась взглядом с Веспасией, и вся ее защита мгновенно рассыпалась, хотя она так и не дала никаких объяснений.

– Можно я расскажу тебе о своем друге? – спросила старая леди.

– Ну, конечно, – Теодозия слегка расслабилась, почувствовав, что давление на нее слегка ослабло. Она откинулась в кресле, приготовившись слушать – ее юбки элегантно лежали на кресле вокруг нее, а взгляд был сосредоточен на крестной.

– Я не буду много говорить о его биографии и занятиях. По причинам, которые ты сейчас поймешь, я не хочу, чтобы ты узнала, кто это, – начала Веспасия. – Возможно, он и не возражал бы, чтобы ты узнала его имя, но сама я такого решения принимать не могу.

– Я понимаю. Расскажите то, что считаете нужным, – кивнула миссис Каделл.

– Он военный с прекрасным послужным списком, – продолжила леди Камминг-Гульд, не сводя глаз с лица собеседницы. – Сейчас он уже в отставке, но его карьера была долгой и успешной. Он всегда обладал смелостью и несомненными лидерскими качествами. И его друзья, и его враги всегда были о нем очень высокого мнения.

Теодозия слушала внимательно, однако было видно, что делает она это только из вежливости. Просто слушать тетушкин рассказ было гораздо проще, чем отвечать на ее вопросы. Руки хозяйки дома были спокойно сложены на коленях, и ее кольцо с жемчугом и изумрудами поблескивало в лучах солнца.

– Ему тоже пришлось пережить немало личных трагедий, как и многим из нас, – продолжала пожилая леди. – Однако недавно на него свалилось новое, совершенно неожиданное испытание.

– Мне очень жаль, – сказала Теодозия с искренним сочувствием. По ее глазам было видно, что она ожидает какой-то семейной неурядицы или финансовых затруднений – того, что обычно случается с большинством людей.

– Он получил письмо – естественно, анонимное, – составленное из букв, вырезанных из «Таймс». – Голос Веспасии оставался абсолютно ровным. Она увидела, как напряглась спина ее крестницы и как крепко переплелись ее пальцы, однако предпочла не заметить этого. – Оно было написано хорошим литературным языком и обвиняло его в трусости на поле битвы, которая якобы случилась давным-давно, во время одной из наших второстепенных войн.